Пункт преломления света. Книга вторая. Серия «Разорванные связи»

РАЗОРВАННЫЕ СВЯЗИ серия

ПУНКТ ПРЕЛОМЛЕНИЯ СВЕТА книга вторая

Не находя себе места, я металась по квартире. Единственной моей целью было: избавиться от непрерывного потока навязчивых воспоминаний. Но вместо этого я жадно вылавливала обрывки обжигающих мыслей и, как заклинание, повторяла имя человека, которого хотела забыть, вычеркнуть навсегда из своей жизни. Мотая головой в разные стороны, в очередной раз я бросалась

Оказавшись в холле квартиры перед огромным зеркалом, в испуге отшатнулась от него, едва устояв на ногах. Оттуда из глубин зазеркалья на меня смотрела странная, исхудавшая, изможденная незнакомка. Глубоко провалившиеся большие зеленые глаза на ее бледном худом лице казались огромными, они светились неестественным, потусторонним блеском. Мистический портрет девушки леденил кровь, ее черные, словно подведенные жирно тушью, круги под глазами вызывали сомнения в реальности происходящего. Похлопав глазами, я вновь уставилась на существо, но оно никуда не собиралась исчезать. Как завороженные, мы продолжали пялиться друг на друга. Образ фрика по ту сторону то притягивал, то отталкивал меня, вызывая бурю эмоций. И, как обухом по голове, озарила первая здравая мысль за последние две недели, проведенные мною в странном отрешенном состоянии: «Да это же я! Не человек, а какая – то коматозная тень».

Стремглав бросилась к холодильнику на кухню. Выяснилось, что там меня не ждало ничего хорошего. Готовая сейчас проглотить, что угодно, лишь бы оно было мало – мальски съестным, я не верила собственным глазам. Пусто. Но сдаваться на милость обстоятельств не входило в мои планы, и началась наша неравная борьба с порожним холодильником. Упс! Неожиданно, но выиграла я, найдя в глубине его на самой нижней полке завалявшиеся куски черствого хлеба с банкой черной икры. «Пища богов!» – улыбнулась я самой себе. И, радуясь своей удаче так, словно выиграла миллион долларов, весело начала напевать себе под нос.

Кофе дома, разумеется, не оказалось, что вызвало легкую досаду, но не сбило моего решительного настроя: возвращения блудной дочери в реальную жизнь. Набрав воды в чайник и включив его, я начала распаривать хлеб на водяном пару. Открыв банку с икрой и заварив в большой кружке пакетик с душистым чаем, уселась на высокую банкетку к столу. На хлеб я наносила толстым жирным слоем икру и поедала столь аппетитное кушанье с особым восторгом, запивая его сладким чаем. Зажмурившись от удовольствия, я причмокивала. «Все, что нас не убивает, делает сильнее, – мелькнуло в голове изречение мудрецов. – Ух ты! Наконец – то. Похоже, я возвращаюсь к жизни».

Блаженство нарушил звонок мобильного. На дисплее высветилось фото Ляльки Колывановой: на нем была изображена девчушка со светлыми локонами, обрамляющими круглое личико, со смеющимися серыми глазами и ямочками на щеках. Снимок был давнишним еще со школьных лет, но я его обожала, а Лялька сердилась на меня за то, что я категорически отказывалась его менять. Она терпеть не могла свои непослушные кудряшки и пользовалась в давно уже взрослой нашей жизни, где нам стукнуло по тридцатнику, выпрямителями волос.

– Ритка, – вопила в трубку Колыванова. – Наконец то, я дозвонилась! Ну, что за дурацкая привычка, отключать телефон. Твои предки уже с ума посходили. Нет, ты конченая эгоистка.

– Я тоже тебя люблю, Лялечка, – замямлила я в ответ с набитым ртом.

– Что ты там бормочешь?

– Пью сладкий чай и лопаю черную икру,– пыталась доложить я обстановку.

– С чем ты пьешь чай? – не поняла подруга. Но находясь в нирване бытия, ощущая, что пища, наконец, попадает в мой голодный урчащий желудок, меня ничем нельзя было сбить с толку.

– Что наскреблось по сусекам с тем и пью, – гордо ответила я.

– Так, – надрывала голосовые связки подруга. – Знаю я тебя, небось, лечилась от зеленой тоски – зеленой отравой. Представляю, как ты выглядишь!

– Нет, Лялек, на этот раз, не представляешь, – искренне заверила я ее.

– В смысле, не представляю? Может тебя пора уже кодировать? – От ее воплей мобильник, казалось, раскалился докрасна. И для моей не очень – то сейчас здоровой головы децибелы были в явном переборе.

– Да брось ты. Вечно все преувеличиваешь, – отмахнулась я. И решила все – таки разъяснить ей свое поведение: – Пить было особо нечего. Правда, есть тоже было нечего. Но мне ничего не хотелось: ни есть, ни куда – либо идти, ни кого – либо видеть. Сидела наедине сама с собой, отключившись от внешнего мира, зализывала свои раны.

– Ритка, тут такое дело. Твои предки мне телефон оборвали, я уже не знала, что им и врать.

– Лялечка, ты же у нас всегда была смышленой, – отчаянно льстила я подруге, надеясь на ее смекалку. Подхалимаж на Ляльку действовал мгновенно и безотказно.

– Да ладно, чего уж там! Ужом вилась на сковороде. Наплела им в три короба про твой творческий застой. Дескать, перестало посещать вдохновение, дабы писать свои шедевры, вот и уединилась в поисках себя самой, – гордо отчиталась подруга.

– Лялек, я тебя так люблю!

– Я тоже тебя, – окончательно сдалась Лялька. – Сейчас приеду. Только по пути заскачу в супермаркет, наберу продуктов. А на большее даже не рассчитывай!

– Не поверишь, Ляль, воротит даже при одной мысли об этом,– захихикала я.

– Если честно, Ритка, то я уже начала думать, жива ли ты вообще? Вот ведь какая: на звонки не отвечаешь, дверь не открываешь. Вовремя ты одумалась, дорогая, а то я уже МЧС хотела вызывать, вскрывать твою дверь.