Пушкарь. Пенталогия
Шрифт:
В один из пасмурных дней ко двору подъехала крытая коляска, и из нее, отдуваясь, вылез знакомый купец. Мы славно посидели в горнице, хорошо выпили и закусили. По русскому обычаю купцы не начинали сразу деловой разговор, сначала о семье, погоде, видах на урожай. Потом купец из кармана достал здоровенную луковицу серебряных часов.
– Знакома ли тебе, Юрий, Григорьев сын, сия занятная штуковина?
Я с радостью схватил знакомый предмет. Острой болью кольнуло в сердце. Это была первая увиденная мною вещь в этом времени, которая напомнила мне мою прежнюю жизнь. Откинул крышку, заиграла мелодия. Немецкие!
– Вижу по обращению – знаком! Не хочешь ли купить? Никто из моих знакомых не знает, как с ней обращаться. Купил сии занятные вещицы в Гамбурге.
Не торгуясь, я отсчитал серебро. Непривычно как-то было без часов, жалко, что наручных еще нет, но секундная стрелка была,
Подошел к зеркалу – ну как есть купчишка, каким он мне представлялся на полотнах русских передвижников. Через весь живот серебряная цепочка от часов, шелковая рубашка, черные штаны заправлены в короткие сапожки. Не хватало только картуза в стиле а-ля Жириновский. Я посмеялся сам над собой.
Ношение мною часов не осталось незамеченным со стороны именитых людей. Как бы невзначай интересовались – что за штуковина такая, да где взял. Я обратился к знакомому купцу, что ходил на судах в Ганзейский союз, снабдив деньгами, вошел в долю с наказом купить часы и другую точную механику – барометры, музыкальные шкатулки и прочие диковины.
По возвращении купца я выгодно в несколько дней распродал товар, оставив себе несколько штук. Музыкальную шкатулку и часы с золотыми стрелками подарил Настеньке, а самые красивые завернул в атлас и направился в Кремль. Князь был занят, но вскоре освободился, и я был впущен в светлицу. После приветствий и расспросов о здоровье жены и детей я развернул атлас и с поклоном подарил князю. Глаза его загорелись детским восторгом, он закрывал и открывал крышечки часов-луковицы, вслушиваясь в мелодию. С таким же интересом осмотрел музыкальную шкатулку – княгине Елизавете Николаевне по вкусу вещица сия придется. Я вкратце объяснил, как заводить часы и шкатулку. Князь дернул за шнурок, и в светлицу вошел слуга. На подносе стоял кувшин с вином и кубки. Провозгласив здравицу князю и его княжеству, я осушил кубок, перевернув его, демонстрируя, что не осталось ни капли.
– Что просить хочешь? – ласково осведомился князь.
Часы он так и не выпускал из рук.
– Ничего, князь, редкостную вещицу привез, бояре, кто побойчее, уже купили. Негоже князю без часов.
Хмыкнул.
Мы распрощались, и я в хорошем настроении отправился домой.
Меня всегда удивляла скукота – вечером после работы и в выходные дни делать было нечего – телевизора и радио нет, аттракционов нет, разве что заезжие скоморохи на торгу потешали периодически публику. Я решил несколько ликвидировать пробел. Долго мыслил, что такое можно сделать – электричества-то нет, да и нескоро будет. Решил остановиться на комнате с кривыми зеркалами, качелях, каруселях, гигантских шагах. Очень долго бился со стекольщиком – кривые зеркала сделать оказалось непросто, то есть кривое-то оно выходило, но изображение рассыпалось, а надо было, чтобы изображение было цельное, но искаженное, смешное. Я уже почти отчаялся, комната готова, а зеркал нет, как все-таки что-то начало получаться. Все остальные аттракционы уже были готовы. Горожане с любопытством старались заглянуть в щели забора – чего это там делают? Наконец, все было готово, нанятый глашатай несколько дней драл глотку, обещая в субботу невиданное зрелище. Вспомнив мои дни, пригласил княгиню с детьми на открытие. Когда подкатил возок с Елизаветой Николаевной, у уголка с аттракционами была уже толпа – разодетые горожанки с детьми, купцы, поддатые ремесленники. Всем хотелось посмотреть. У каждого аттракциона стояли нанятые люди. Для затравки я сопроводил княгиню с двумя детишками в комнату кривых зеркал – такую выстраданную. Дети покатывались со смеху, княгиня сначала улыбалась, пытаясь сдерживаться и блюсти лицо, но и она не выдержала – начала весело смеяться. Насмеялись до икоты, с трудом удалось увести детей на другие игры. Уже не сдерживаемая толпа ринулась к игрищам и забавам. Я был доволен, что смог сделать что-то полезное для отдыха горожан. Поблагодарив, княжна еле увезла с собой детей. Вечером, когда начало темнеть, я попытался остановить работу аттракционов – куда там, новость распространялась со скоростью ветра. К игрищам подходили все новые и новые люди. Однако при факелах эффект был уже не тот, да и боялся я испортить открытие несчастным случаем. Кое-как удалось уговорить разойтись до завтрашнего дня, заверив, что все это не на один день, стоять будет всегда. Назначил цену я совсем крошечную – деньга за один аттракцион, стоило мне все это немало, но глубоким вечером, подсчитав выручку, я понял, что шоу-бизнес дело очень прибыльное. Если так пойдет и далее, я окуплю затраты за месяц.
Господи, да здесь непаханое поле. Если раскинуть мозгами – горожанам польза и удовольствие, да и я внакладе не останусь. Кузнецы
– Удачлив, рука, видно, легкая, да Бог помогает!
А ведь и вправду в церковь я заходил только по выходным да праздникам, видно, воспитание атеистическое сказывалось. Выучил всего несколько молитв, чтобы не смущать челядь. Не дело это. Видно, и впрямь Господь помогает, надо и мне достойно ответить. Не раздумывая долго, поехал к митрополиту местному – отцу Кириллу. Перекрестившись, поклонился и поприветствовал митрополита. В ответ услышал неожиданное:
– В церковь редко ходишь, сын мой, не причащаешься, десятину с доходов не отдаешь.
– Грешен, батюшка, с тем и пришел.
Сухое лицо отца Кирилла смягчилось.
– Новый храм думали ставить на ткацком конце, чем сподобиться можешь?
Сговорились на десяти возах досок и деньгах. Доски были товар ходовой и дорогой, в отличие от бревен. С тем и расстались довольные друг другом. Дни были заполнены почти до отказа, как в моем прошлом, тьфу, будущем времени. Я ощущал свою нужность людям, князю, домочадцам. Казна моя, несмотря на немалые траты, увеличивалась, и я стал подумывать, что делать с деньгами. Подвернулся случай, как-то на торгу разговорился я с двумя купцами, что набивались войти ко мне в долю в какое-либо дело. Решив, что серьезные дела на улице не решаются, пригласил их к себе, взяв обязательство привести с собой еще нескольких солидных торговых людей.
Известив домашних, накрыли стол, шикарный по местным меркам – икра, белорыбица, пироги, жареное, вареное, копченое мясо, уха и пиво. Я уже знал, что на деловых обедах вина не подают.
К назначенному времени гости собрались, да в количестве большем, чем я ожидал. Местных купцов разбирало любопытство – почти все мои начинания заканчивались успешно: у лесопилки конкурентов не было, все богатые люди ездили на колясках с рессорами, как у меня, аттракционы заставляли от зависти скрежетать зубами.
Что-то удумал этот странный и удачливый Кожин, Григория сын? Гости неторопливо расселись за столом, соблюдая некую иерархию: кто побогаче да породовитее – ближе к концу стола, где на правах хозяина восседал я, кто менее удачлив в делах – ближе к другому концу. После длительных приветствий я попросил гостей подкрепиться. Купцы не заставили себя ждать и с аппетитом приступили к трапезе. Насытившись, почти одновременно стали вопрошать, а по какому такому поводу их пригласили. Я собрался с духом. Задумка была новая, еще не обкатанная здесь, но давно работающая в моих временах. А придумал я некое подобие банка на новых началах. После моих подробных пояснений, как из этого получить прибыль, сохранив и приумножив деньги, купцы надолго задумались. Уже никто не стучал ложками, кружки с пивом были отставлены. Понятно, своими деньгами рискуют, репутацией. В этом мире репутация стоила дорого, сделки заключались на словах: поговорили, договорились, хлопнули по рукам – все. Задумавший обмануть знал, что в этом месте ему больше не торговать, никто с ним дела иметь не станет. Худая слава впереди бежит, не устроишься и в другом городе.
По моим прикидкам, банк должен был давать деньги под проценты торговым людям, а также участвовать в открытии новых производств. Купцы навострили уши:
– А что новое предложить можешь?
– Предлагаю открыть сахарный завод или выпускать черепицу.
Если про сахар сомнений не было, то черепица вызвала недоумение: дранкой крыши кроют, досками еще, а это зачем?
Я объяснил, что это красиво и долговечно. Долго судили-рядили торговые люди, разбились по кучкам, спорили. Наконец обратились ко мне.
– Насчет денег в складчину – банка, как ты говоришь, – мы согласны, кто будет главою?
Я предложил им самим выбрать наиболее честного и уважаемого человека, оставив за собой должность советника, все-таки и я вкладывал солидный капитал и рисковать не хотел. Зачем мне здесь второй «Хопер» или «Русский дом Селенга»? Насчет сахарного завода к единому мнению не пришли. Решили подумать, поговорить, ответ сказать через неделю. Ну что же, у меня не горит. По главе банка разговор шел предметный, каждого кандидата обсуждали, некоторые из обсуждаемых вскакивали, краснели, бросали шапку об пол. Чувствовалось, разговор задел за живое. Выбрали Никиту Иванова – дородного, степенного купца в богатых одеждах. По моим меркам, уже пожилого, с сединой в бороде и на голове. Может, оно и к лучшему – меньше рисковать будет. Первым делом решили на общие деньги купить или построить дом, нанять охрану и писаря. Долго рядили, кто и сколько будет вносить. Наконец и этот вопрос утрясли.