Пушкин и его современники
Шрифт:
Ср. 1. План письма Татьяны (У меня нет никого)... (Я знаю вас уже)... "Я знаю, что вы презираете... Я долго хотела молчать - я думала, что вас увижу... Я ничего не хочу, я хочу вас видеть - у меня нет никого. Придите, вы должны быть то и то. Если нет, меня бог обманул. (Зачем я вас увидела? Но теперь уж поздно. Когда...) Не перечитываю письма и письмо не имеет подписи, отгадайте..."
2. План речи Онегина к Татьяне: "Когда б я думал о браке, когда бы мирная семейственная жизнь нравилась моему воображению, то я бы вас выбрал - никого другого... я бы вас нашел... но я не создан для блаж[енства] etc. ... (не достоин)... Мне ли соединить мою судьбу с вами?. Вы меня избрали: вероятно, я первый наш passion - но уверены ли - Позвольте вам совет дать..."
3. Рядом стоящие в рукописи план и стихи: * "Я шел к
– Пора. Ей богу занят был... делами, службой, Я дорожу, сестра, твоею дружбой, Люблю тебя душой... Приду я иногда С тобою посидеть, но видишь ли, беда, Всегда разъедемся - я дома, ты в карете... Никак не съедемся... Но мы могли бы в свете Видаться каждый день... Конечно я бы мог Пуститься в свет. Нет, нет избави бог! По счастью модный круг теперь совсем не в моде; Ты знаешь... на свободе Не ездим в общество, не знаем... дам, И вас оставили на жертву... Любезникам семнадцатого века. А впрочем не найдешь живого человека В отборном обществе Хвалиться есть ли чем? Что тут хорошего! (Ну) я прощаю тем, Которые.......... Привыкли... лишь к пороху... Казармы нравятся им больше наших зал, Но ты, который с год учиться перестал, Который не знавал походной пыли с роду, Зачем перенимать у них пустую моду. [61]
* Сообщил В. Е. Якушкин. "Русская старина", 1884. апрель, стр. 98-99.
4. Программа "Сказки о царе Салтане": * "Только успела она выговорить сии слова, как дверь отворилась - и царь вошел без доклада - Царь имел привычку гулять поздно по городу и подслушивать речи своих подданных. Он с приятной улыбкой подошел к меньшой сестре, взял ее за руку и сказал: будь же царицей и роди мне царевича! Потом, обратясь к старшей и средней, сказал он: ты будь у меня при дворе ткачихой, а ты кухаркой. С этим словом, не дав им образумиться, царь два раза свистнул; двор наполнился воинами и царедворцами, серебряная карета подъехала к самому крыльцу. Царь сел в нее с новою царицей, а своячениц велел вести во дворец - их посадили в телеги, и все поскакали".
Так, и речь героев (планы) и авторское повествование (программа) набрасывались Пушкиным в опорных фразеологических пунктах, причем в планах условные обозначений "то и то", etc. указывали на эти свободные места, предоставленные стиховому развитию, развертыванию материала, а опорные пункты являются как бы семантическим пунктиром. В программе эти свободные места не обозначены и фразовые отрезки приведены в синтаксическую связь.
Эта фраза не явилась в итоге простым отражением стиховой фразы и не была в то же время прозаическим периодом. Огромные пространства, оставленные для свободного развития в стиховой речи, сказывались в большом временном обхвате фразы. Слова как воссоединенные опорные пункты стиховой речи уже не имели функции заполнения прозаического периода и являлись емкими обозначениями. "Иерархия предметов" явилась в результате программного назначения прозы.
Отсюда перенос центра тяжести не на период, а на краткую фразу; отсюда же учет веса, "иерархия слов", синтаксически воссоединяемых, и учет веса, "иерархия фраз",
Как зыбка грань, отделяющая пушкинские черновые программы от его чистовой прозы, видно из того, что иногда эти черновики становились сами по себе чистовой прозой. Так, "Сцены из рыцарских времен" являются, по-видимому, распространенным сценарием драмы (они носят пушкинское название "План"), а "Кирджали", напечатанный самим Пушкиным, является точно так же программой большого произведения. **
* Сообщил В. Е. Якушкин. "Русская старина", 1884, июль, стр. 40.
** За последнее указание я благодарен Ю. Г. Оксману.
Так, не стерта грань между программой и произведением в "Путешествии в Арзрум", где № перед фразами, "и проч.", обрывающие ссылки, передают непосредственность речи путешественника. Здесь же легко проследить роль кратких фраз и значение абзацев:
1. "Соскочив с лошади, я хотел войти в первую саклю, но в дверях показался хозяин и оттолкнул меня с бранию. Я отвечал на его приветствие нагайкою. Турок раскричался; народ собрался. Проводник мой, кажется, за меня заступился. Мне указали караван-сарай; я вошел в большую саклю, похожую на хлев. Не было места, где бы я мог разостлать бурку. Я стал требовать лошадь. Ко мне явился турецкий старшина. На все его непонятные речи отвечал я одно: вербана ат (дай мне лошадь). Турки не соглашались. Наконец я догадался показать им деньги (с чего надлежало бы мне начать). Лошадь тотчас была приведена и мне дали проводника.
2. Между тем в Арзруме происходило большое смятение. Сераскир, прибежавший в город после своего поражения, распустил слух о совершенном разбитии русских. Вслед за ним отпущенные пленники доставали жителям воззвание графа Паскевича. Беглецы уличили Сераскира во лжи. Вскоре узнали о быстром приближении русских. Народ стал говорить о сдаче. Сераскир и войско думали защищаться. Произошел мятеж. Несколько франков были убиты озлобленной чернью.
3. Генералы подъехали к графу, прося позволения заставить молчать турецкие батареи. Арзрумские сановники, сидевшие под огнем своих же пушек, повторили ту же просьбу. Граф несколько времени медлил, наконец дал повеление, сказав: "Полно им дурачиться". Тотчас подвезли пушки, стали стрелять, и неприятельская пальба мало-помалу утихла. Полки наши пошли в Арзрум, и 27 июня, в годовщину Полтавского сражения, в шесть часов вечера, русское знамя развевалось над Арзрумской цитаделью".
Мы видим, как в приведенных абзацах краткая сценарная фраза брошена на разные временные отрезки (1 - малый временный отрезок, 2 - большой, 3 малый и большой, последовательно воссоединенные).
"Иерархия предметов" от этого нейтрального фразеологического построения получается совершенно своеобразная. Действия и события перечисляются, а не рассказываются; они не педализированы. Нейтральная сценарная фраза вырастает в нейтральную позу рассказчика, уже предсказывающую метод описания войны у Льва Толстого: "Я остался один, не зная, в которую сторону ехать, и пустил лошадь на волю божию. Я встретил генерала Бурцева, который взял меня на левый фланг. Что такое левый фланг? подумал я и поехал далее. Я увидел генерала Муравьева, расставлявшего пушки" и т. д.
Здесь были методы овладения внелитературными и литературными материалами: записи исторических анекдотов, пересказ литературных материалов (Джон Теннер. Записки бригадира Моро де Бразе) становились сами по себе литературными произведениями. Поэтому же анекдот как своеобразная программа является сюжетною основою его новелл ("Повести Белкина", "Пиковая дама").
Этот же метод наличествует и в тех прозаических жанрах, которые достигли во время Пушкина значительного распространения и известной степени культуры: в исторической повести, разбойничьем романе и т. д. ("Арап Петра Великого", "Дубровский", "Капитанская дочка").
Насколько нейтральный стиль пушкинской прозы помогал ему использовать документальные материалы, видно хотя бы из того, что главою "Дубровского" является подлинный современный судный документ и что введение его в ткань романа не вызвало никакого стилистического разнобоя.
Это делает у Пушкина совершенно нейтральным лицо автора и позволяет в ряде случаев разделить его на два лица: выдвинуть вымышленное лицо рассказчика, а себе взять роль издателя ("Повести Белкина", "История села Горюхина", "Капитанская дочка").