Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник)
Шрифт:
и т. д.
И Баратынский:Вы ль дочерь Евы, как другая:Вы ль, перед зеркалом своимВласы роскошные вседневно убирая,Их блеском шелковым любуясь перед ним,Любуясь ясными очами,Обворожительным лицом,Блестящей Грации, пред вамиЖивописуемой услужливым стеклом, –Выи т. д.
Не следует, однако, думать, что подобные стихи были непосредственным проявлением чувства поэтов, очарованных творчеством и красотой г-жи Фукс. Дамам того времени поэты по долгу вежливости подносили хвалебные стихи, как коробку конфет, и дамы умели выманивать у них такие подарки. По поводу г-жи Фукс Баратынский писал из Казани И. Киреевскому: «Прошу Языкова пожалеть обо мне: одна из здешних дам, женщина степенных лет, не потерявшая еще притязаний на красоту, написала мне послание в стихах без меры, на которое я должен отвечать». Языкову не было оснований жалеть Баратынского: сам он оказался совершенно в таком же положении.
Г-жа Фукс, судя по дошедшему портрету, была собой недурна, но стихи ее очень посредственны, серы и неинтересны. Жить она любила широко, к чему давали возможность большие заработки мужа, в доме было тридцать человек прислуги, что очень не нравилось скромному профессору. В доме главенствовала жена. Зная привычку мужа совать на улице в руку нищего первую попавшуюся в кармане ассигнацию, она дала кучеру строгий приказ не останавливать в таких случаях лошади, а по приезде мужа ревизовала его карманы и конфисковала деньги, полученные им от врачебной практики. Профессор добродушнейшим образом наблюдал эти операции жены. Единственное свое свободное время после обеда Карл Федорович любил с трубочкой в зубах посидеть у жены, поговорить о новостях дня, о литературе и литературных занятиях Александры Андреевны, а потом отправлялся лечь отдохнуть. Александра Андреевна умела держаться независимо. Вскоре после выхода ее замуж за ней попытался приволокнуться попечитель округа, всемогущий М. Л. Магницкий, большой ловелас. Он приехал к ней на дачу в отсутствие мужа, выражал удивление, что многие порядочные женщины выходят замуж за негодных людей, называл Фукса извергом-эгоистом, который не думает о жене и заботится только о собственных удовольствиях. Александра Андреевна выгнала его вон и отказала от дома.
Посетив профессора Фукса, Пушкин познакомился и с его женой. Он дружески пожал ей руку и ласково сказал:
– Нам не нужно с вами рекомендоваться; музы нас познакомили заочно, а Баратынский еще более.
(Баратынский только в этот день уехал, и Пушкин жил в Казани вместе с ним.) Пушкин провел у Фуксов вечер. Профессора позвали к больному, и г-жа Фукс осталась с Пушкиным наедине. Застенчивая провинциалка смутилась, но Пушкин своей приветливой любезностью заставил ее с ним говорить, как с коротким знакомым. Они сидели в кабинете г-жи Фукс. Пушкин читал стихи, писанные к ней Языковым, Баратынским, Ознобишиным, очень хвалил стихи Языкова. Потом заставил хозяйку читать собственные ее стихи, несколько раз останавливал чтение похвалами, а иные стихи просил повторить и прочитывал сам. Потом хорошо разговорились. Пушкин расспрашивал Александру Андреевну о ее семье, о детстве, сам много говорил о духе времени, о его влиянии на литературу, о современных поэтах. Воротился профессор. Сели ужинать. За ужином Пушкин говорил о магнетизме, о суевериях, рассказал о давнем предсказании петербургской гадалки, что его ждет насильственная смерть. Он просидел у Фуксов до часу ночи и простился как со старыми знакомыми. Приглашал г-жу Фукс приехать в Петербург.
На следующий день Пушкин еще до света покинул Казань, оставив г-же Фукс такую записку: «С сердечною благодарностью посылаю вам мой адрес и надеюсь, что обещание ваше приехать в Петербург не есть одно любезное приветствие. Примите, милостивая государыня, изъявление моей глубокой признательности за ласковый прием путешественнику, которому долго памятно будет минутное пребывание его в Казани». А жене своей Пушкин через четыре дня писал с дороги: «В Казани таскался я по окрестностям, по полям, по кабакам и попал на вечер к одному синему чулку, сорокалетней несносной бабе с вощеными зубами и с ногтями в грязи. Она развернула тетрадь и прочла мне стихов с двести, как ни в чем не бывало. Баратынский написал ей стихи и с удивительным бесстыдством расхваливал ее красоту и гений. Я так и ждал, что принужден буду ей написать в альбом, но Бог помиловал; однако она взяла мой адрес и стращает меня перепискою и приездом в Петербург, с чем тебя и поздравляю. Муж ее, умный и ученый немец, в нее влюблен и в изумлении от ее гения». Пушкин неправильно называет г-жу Фукс «сорокалетней бабой»: ей в то время было всего двадцать восемь лет. Впрочем, и Баратынский за год перед тем, как мы видели, писал о ней как о «женщине степенных лет, не потерявшей еще притязаний на красоту». Году рождения дамы не всегда можно доверять. Многих изумляет несоответствие письма Пушкина к жене с тем, что он говорил и писал самой г-же Фукс. Но Пушкин о своих знакомствах с дамами обычно писал ревнивой жене именно в таком стиле, с самими же дамами считал себя обязанным быть изысканно-любезным и осыпать их комплиментами.
Г-жа Фукс по отъезде Пушкина написала очень длинное и очень плохое
И рассказывает, как на Геликоне в честь Пушкина Аполлон давал пир, сам угощал гостей и разносил бокалы, и все гости запели восторженный гимн в честь Пушкина. В следующем году г-жа Фукс послала Пушкину только что вышедшую книжку своих стихов, где были и эти стихи. В сопроводительном письме она писала, что «ласкает себя надеждою иметь удовольствие читать ответ» на ее стихотворение о Пушкине. Пушкин ответил очень любезно: «С жадностью прочел я прелестные ваши стихотворения, и между ними послание ваше ко мне, недостойному поклоннику вашей музы». Однако от ответных стихов уклонился. «В обмен вымыслов, исполненных прелести, ума и чувствительности, – писал он, – надеюсь на днях доставить вам отвратительно ужасную историю Пугачева. Не браните меня. Поэзия, кажется, для меня иссякла. Я весь в прозе». Впоследствии Пушкин обращался к г-же Фукс с просьбой «украсить произведениями ее пера» его журнал «Современник». Г-жа Фукс поспешила послать пачку своих стихов, но в «Современнике» они не появились.
Василий Алексеевич Перовский
(1794–1857)
Оренбургский генерал-губернатор. Побочный сын графа А. К. Разумовского от М. М. Соболевской; фамилию получил от подмосковного села Перова, имения Разумовского. Окончил курс в Московском университете, был военным, ранен при Бородине, во время занятия Москвы французами попал к ним в плен и получил свободу после взятия Парижа в 1814 г. Состоял адъютантом при великом князе Николае Павловиче, неотступно находился при нем в день 14 декабря и был здесь ранен. В турецкую войну снова был тяжело ранен в грудь, получил Георгия 4-й степени. В 1833 г. назначен оренбургским военным губернатором, проявил незаурядные организаторские и административные дарования; однако предпринятый им в 1839 г. поход на Хиву кончился неудачей. Перовский был близок со многими писателями – Пушкиным, Карамзиным, Жуковским, Вяземским, Гоголем. Был он человек образованный, с цельным, самостоятельным характером, энергичный и деятельный. Остро чувствовал свое «незаконное» происхождение, – в опасении унижений и насмешек был в этом отношении очень горд и обидчив. Необыкновенно нравился женщинам и имел у них большой успех. Убранство его комнат было оригинальное: рабочий стол был обставлен рыцарями в стальных латах, стены увешаны мечами, ружьями и пистолетами; рядом – комната, устланная богатыми коврами, с широкими турецкими диванами, на полу – богатый кальян, в стене – огромное зеркало, представлявшее скрытую дверь. Перовский говорил: «Здесь покоюсь я в объятиях Морфея, когда мне отказывают в других». С некоторым перерывом он управлял оренбургским краем до 1856 г., – устроил в степи многочисленные укрепления от набегов кочевников, учредил пароходство на Аральском море, взял штурмом кокандскую крепость Ак-мечеть и заключил с хивинским ханом выгодный для России договор. В 1855 г. возведен в графское достоинство.
С Пушкиным Перовский находился в приятельских отношениях, они были на «ты». Приехав в Оренбург, Пушкин остановился у Перовского. Засиделись до поздней ночи. Утром Пушкина разбудил громкий хохот. Перовский держал в руках письмо и хохотал. В письме нижегородский губернатор М. П. Бутурлин приятельски предупреждал Перовского, что в Нижнем был Пушкин и отправился в Оренбург, якобы с целью собирания материалов для истории пугачевского бунта; но, вероятно, это – только предлог, а действительная цель – секретная ревизия действий оренбургских чиновников, о чем он, Бутурлин, и считает своим дружеским долгом предупредить Перовского. Перовский оказал Пушкину всяческое содействие в собирании нужных Пушкину материалов по Пугачеву. 20 сентября Пушкин уехал из Оренбурга. В этот же только день начала из Петербурга медленное свое плавание секретная бумага петербургского обер-полицмейстера, сообщавшая, что Пушкин намерен посетить казанскую и оренбургскую губернии, а как он состоит под секретным полицейским надзором, то и предлагается подлежащим властям учинить секретный надзор за образом жизни и поведением его. 9 октября тот же нижегородский губернатор Бутурлин уже в официальной секретной бумаге уведомил Перовского об этом отношении петербургского обер-полицмейстера. Перовский получил бумагу 23 октября и сделал на ней пометку: «Отвечать, что сие отношение получено через месяц по отбытии г. Пушкина отсюда, а потому, хотя во время кратковременного его в Оренбурге пребывания и не было за ним полицейского надзора, но как он останавливался в моем доме, то я тем лучше могу удостоверить, что поездка его в Оренбургский край не имела другого предмета, кроме нужных ему исторических изысканий».
Константин Демьянович Артюхов
(1796–1840)
Инженер-капитан, директор оренбургского Неплюевского военного училища. Записной охотник. Был очень популярен и любим в Оренбурге, как умный и веселый собеседник, не унывавший никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах. Самые пустые остроты умел говорить так, что все хохотали. Он стрелял вальдшнепа «по сарафану», утку «по салопу», зайцу «задавал прыску вдогонку», а убив, никогда не забывал отдать ему последнюю честь, приложив руку к козырьку.