Пушкин

Лотман Юрий Михайлович

<2>, I — Его мы очень смирным знали… — Речь идет о поведении Александра I в период военных неудач. Особенно «смирным» был император в те месяцы Отечественной войны, когда он, покинув, по требованию военных, отступающую армию, укрылся в Петербурге. 18 сентября 1812 г. он написал сестре Екатерине Павловне потрясающее по «смирению» письмо: «Относительно таланта, может, у меня его недостаточно: но ведь таланты не приобретаются, они — дар природы. Чтоб быть справедливу, должно признать, что ничего нет удивительного в моих неудачах, когда я не имею хороших помощников, терплю недостаток в деятелях по всем частям, призван вести такую громадную машину в такое ужасное время и против врага адски вероломного, но и высоко талантливого, которого поддерживают соединенные силы всей Европы и множество даровитых людей, образовавшихся за 20 лет войн и революций» («Русский архив», 1911, № 2,

с. 307). Жалобы Александра I на отсутствие «хороших помощников» лишь обнаруживали его полную неспособность разбираться в людях — в этом же письме он пренебрежительно отзывается о Барклае-де-Толли, Багратион, по его мнению, «ничего не смыслит» в стратегии, у Кутузова «лживый характер». Письмо в целом демонстрирует крайнюю степень растерянности.

3-4 — Орла двуглавого щипали

У Б<онапартова> шатра…

Поражение под Аустерлицем, Тильзитский мир, неудачи первых месяцев войны 1812 г. привели к крайнему падению авторитета царя. Образ ощипывания символа русской императорской власти у шатра Наполеона имел обобщенный характер и относился ко всем этим событиям. Однако в основе его лежала вполне конкретная деталь: Тильзитские переговоры велись в палатке, разбитой на плоту на середине Немана, между враждующими армиями. Хотя эта территория считалась нейтральной, Наполеон прибыл на плот специально несколькими минутами раньше и встречал русского императора как хозяин. Внешне радушный, жест этот по сути был оскорбителен: получалось, что Александр прибыл как побежденный в шатер своего врага.

<3>, 4 — Б<арклай>, зима иль р<усский> б<ог>… — Об отношении П к Барклаю-де-Толли см. стихотворение «Полководец» — III, 1, 378–380. Барклай-де-Толли Михаил Богданович (1761–1818), в начале войны 1812 г. был командующим первой западной армией, а после соединения — Объединенной армией, пока не был сменен 8 августа 1812 г. на этом посту Кутузовым. Осуществляя тактику отступления, подвергался обвинениям в измене и прямым оскорблениям со стороны Багратиона, великого князя Константина Павловича и др. Об отношении П к Барклаю см.: Мануйлов В. А., Модзалевский Л. Б. «Полководец» Пушкина. — Пушкин, Временник, 4–5; Кока Г. Пушкин о полководцах двенадцатого года. — «Прометей», 7. М., 1969; Трофимов И. «Полководец». — «Прометей», 10. М., 1974. Русский бог — выражение, приписываемое легендой Мамаю после поражения на Куликовом поле. Заключительный стих трагедии Озерова «Дмитрий Донской» (1806):

«Языки ведайте: велик российский бог!» (Озеров В. А. Трагедии, стихотворения. Л., 1960, с. 294).

Об эффекте, производимом этими стихами, см.: Жихарев С. П. Записки современника. М.-Л., 1955, с. 326. Ср. также в стихотворении Н. А. Львова «Народное воскликновение на вступление нового века» (1801):

Да каждый в правде убедится, Что русский бог велик! велик! (Поэты XVIII века, т. 2. Л., 1958, с. 255).

Став ходячим выражением официального лексикона, словосочетание это подверглось насмешке в стихотворении Вяземского «Русский бог»:

К глупым полон благодати, К умным беспощадно строг, Бог всего, что есть некстати, Вот он, вот он русский бог (Вяземский, с. 216)

Ср. также в песне Рылеева-Бестужева:

Как курносый злодей Воцарился по ней Горе! Но господь, русский бог, Бедным людям помог Вскоре (Рылеев К. Ф. Полн. собр. стих. Л., 1971, с. 260).

П хорошо знал эти песни и, по свидетельствам современников, любил их распевать. Ср.: Рейсер С. А. «Русский бог». — «Изв. АН СССР. ОЛЯ», 1961, т. XX, вып. 1, с. 64–69.

Вопрос о причинах поражения Наполеона в 1812 г. был остро дискуссионным, как и вопрос о роли народной войны («остервенение народа»). Ф. Глинка писал: «Война народная час от часу является в новом блеске. Кажется, что сгорающие села возжигают огонь мщения в жителях. Тысячи поселян, укрываясь в лесах и превратив серп и косу

в оружия оборонительные, без искусства, одним мужеством отражают злодеев. Даже женщины сражаются!» (Декабристы. Поэзия, драматургия… М.-Л., 1951, с. 307). Утверждение, что фактическим победителем французской армии был мороз, встречало страстные возражения со стороны патриотически настроенных современников П. Полемизируя с наполеоновскими бюллетенями, Н. Тургенев набросал в дневнике в 1814 году в плане специального сочинения: «Опровержение общего мнения, что зима выгнала французов из России. Армия и народ, а не холод выгнали французов» (Дневники Николая Ивановича Тургенева, II. СПб., 1913, с. 257–258). П, видимо, в первую очередь имел в виду рассуждение в «Опыте теории партизанского действия» Д. Давыдова: «Одни морозы причиною успехов россиян! Но разве нет убежища от мороза, когда он не имеет союзниками других бедствий? Если один мороз угрожал французской армии, то не могла ли она расположиться на зимние квартиры в окрестностях Москвы…» (Давыдов Денис. Опыт теории партизанского действия. Изд. 2-е. М., 1822, с. 33). Вопрос этот сохранял актуальность и в дальнейшем. Декабрист В. С. Норов в 1834 г. опубликовал анонимно книгу о войне 1812–1813 гг., где опровергал «неосновательные речи, выдуманные завистию и врагами славы нашего оружия, что холод был причиною наших успехов!» <В. С. Норов>. Записки о походах 1812–1813 годов, ч. I. СПб., 1834, с. 134). В 1835 г. Д. Давыдов опубликовал специальную статью «Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году» («Библиотека для чтения», 1835, т. 10).

<4>, 2–3 — И скоро силою вещей

Мы очутилися в П<ариже>…

Стихи представляют собой выпад против Александра I, т. к. взятие Парижа рассматривалось как личная заслуга императора. Утверждение, что заслуга принадлежала «силе вещей», развивало определение Александра I в первой строфе: «Нечаянно пригретый славой».

4 — А р<усский> ц<арь> главой ц<арей>… — Перефразировка титула Агамемнона — вождя греческого ополчения в Троянском походе — «царь царей», который широко применялся в публицистике 1813–1815 гг. к Александру I (ср. «наш Агамемнон» в стихотворении П «Была пора: наш праздник молодой…» III, 1, с. 432).

<5>, 1 — И чем жирнее, тем тяжеле… — Поскольку окончание предшествующей строфы отсутствует, а знаков препинания в пушкинском тексте нет, невозможно сказать, относится ли этот стих синтаксически к предшествующей строфе и, следовательно, характеризует Александра I, или он синтаксически и по смыслу связан с последующими двумя.

<6>, 1 — Авось, о Шиболет народный… — Реминисценция из «Дон-Жуана» Байрона (XI песня, строфа 12, стих 2).

Juan, who did not understand a word of English, Save their shibboleth «god damn!» (Жуан знал лишь одно английское слово — шиболет god damn!)

Междометие «god damn» (черт побери) как восклицание, характеризующее англичанина, П заменил на «авось».

Шиболет — слово («колос» — древнееврейск.), по произношению которого, согласно Библии, отличали своих от чужих, зд.: национальный пароль.

3 — Но стихоплет великородный… — Кн. Долгорукий Иван Михайлович (1764–1825) — сатирик, светский поэт. Имеется в виду его стихотворение «Авось»:

О, слово милое, простое! Тебя в стихах я восхвалю! Словцо ты русское прямое, Тебя всем сердцем я люблю! (Соч. Долгорукого, т. I. СПб., 1849, с. 436).

Ср. также «Сравнение Петербурга с Москвой» Вяземского:

…«авось» России ось Крутит, вертит, А кучер спит (Вяземский, с. 53).

<7>, 2 — Ханжа запрется в монастырь… — Видимо, имеется в виду князь А. Н. Голицын (1773–1844), совершивший эволюцию от крайнего безбожия в молодые годы к официальному мистицизму в начале 1820-х гг. Учредил «Библейское общество», в 1816–1824 гг. был министром народного просвещения и духовных дел. В пушкинской эпиграмме он назван «холопская душа» и «просвещения губитель» (II, 1, 127). Ср. о нем же: