Пушкин
Шрифт:
Оба знаменитых портрета изображают Пушкина в расцвете его жизненных и творческих сил, в эпоху между ссылкой и женитьбой, между «Борисом Годуновым» и «Полтавой», в год «Ариона», «Во глубине сибирских руд», «Пока не требует поэта», седьмой главы «Евгения Онегина», «Арапа Петра Великого». Перед нами мужественный и деятельный художник, познавший жизнь и весь охваченный своими замыслами и видениями.
Таким и был Пушкин. Не очень высокого роста, но пропорционально сложенный, он производил впечатление стройного, мускулистого человека, созданного для борьбы и работы. «Этому много способствовала гимнастика, которою он забавлялся иногда с терпеливостью атлета, — сообщает один из его друзей. — Как бы долго и скоро он ни шел, он дышал всегда свободно и ровно. Он дорого ценил счастливую организацию тела и приходил в некоторое негодование, когда замечал в ком-нибудь
Сохранилось живое свидетельство и о впечатлении, какое Пушкин производил на «уездных барышень». В то время как Ксенофонт Полевой нашел Пушкина в 1828 году «по наружности истощенным и увядшим», с резкими морщинами на лице, скромная поповна Катя Смирнова, с которой поэт познакомился в семье тверских Вульфов, выносит совершенно иное впечатление: «Пушкин был очень красив: рот у него был прелестный, с тонко и красиво очерченными губами, и чудесные голубые глаза. Волосы у него были блестящие, густые и кудрявые, как у мерлушки, немного только подлиннее. Ходил он в черном сюртуке. На туалет обращал он большое внимание… Танцует, ходит как-то по-особому, как-то особенно легко, как будто летает; весь какой-то воздушный, с большими ногтями на руках…» Это один из лучших мемуарных портретов Пушкина, простодушно зарисованный его сельской знакомкой 1828 года.
Эта внешность порывистого, впечатлительного, увлекающегося, но решительного и энергичного человека замечательно отражала основные черты его характера. Сам Пушкин называл себя «беспечным, влюбчивым», «любящим шум и толпу», но рожденным для тишины и сосредоточенного уединения:
В глуши звончее голос лирный, Живее творческие сны…Превыше всего он ценил «часы трудов свободно вдохновенных». Прирожденный филолог, он любил собирать ценности народной речи, вникать в ее богатейшие звучания, по-новому осмысливать ее могучие ритмы и творчески толковать ее древние обороты и речения. Вдохновенный лирик, он нередко преображался в настоящего исследователя, поражавшего своими познаниями даже цеховых ученых. Египтолог Гульянов и классик Мальцов не могли надивиться сведениям Пушкина в труднейших проблемах языковедения. Историк поэзии Шевырев считал автора «Цыган» несравненным знатоком теории русского стихосложения; археограф Коркунов признал в 1837 году утрату «светлых объяснений» поэта к «Слову о полку Игореве» невознаградимым бедствием для русской науки.
Пушкин знал родную литературу, как ни один из профессоров его времени. Внимательным слушателем посещал он в тридцатые годы университетские аудитории Петербурга и Москвы, но его настоящее место в них было на кафедре. Его отзывы о русских писателях XVIII века и критические замечания о плеяде своих современников составили золотой фонд национального литературоведения. Именно такая многосторонняя эрудиция вела к вершинам поэтического искусства и открывала безграничные перспективы художнику. Упорный труд был одним из главных источников его морального обаяния. По свидетельству близких к поэту лиц, В. Г. Белинский определял Пушкина как «существо любящее, симпатичное, готовое от полноты сердца протянуть руку каждому, кто казался ему «человеком». Несмотря на его пылкость, способную доходить до крайности, при характере сильном и мощном, в нем было много детски кроткого, мягкого и нежного».
Именно таким рисуют Пушкина и биографические источники: непоколебимая стойкость в творческом труде, страстность и прямота в общественных отношениях, глубокое сочувствие
Это невольный автопортрет. Недаром Пушкин так любил образ пламени в хрустале светильника, — это лучшее воплощение и его поэтического стиля и его человеческой личности.
Часть четвертая
I НА ПЕРЕПУТЬЕ
1
Пушкин уезжал в Болдино, рассорившись с матерью Гончаровой и предоставив полную свободу ее дочери. В деревне он получал письма от отца с сообщениями о расстройстве помолвки, а по возвращении в Москву «нашел тещу озлобленную» и, видимо, готовую окончательно разорвать с ним. Но на этот раз ему удается закладом своего нижегородского имения быстро уладить все недоразумения, и в начале декабря 1830 года он уже помолвлен с Натальей Николаевной.
Поэт расставался с вольной холостой жизнью не без сожаления и предстоящий семейный быт встречал с некоторой озабоченностью (о чем свидетельствует его известное письмо к Н. И. Кривцову: «Я женюсь без упоения, без ребяческого очарования…»). Тем не менее, легенда о его безнадежном настроении в момент женитьбы нуждается в пересмотре. Пушкин, якобы рыдающий у цыганок накануне свадьбы и смертельно бледнеющий перед алтарем от зловещих предвестий, — вся эта анекдотическая мелодрама едва ли заслуживает доверия. По свидетельству Гоголя, «Пушкин никогда не плакал».
Суровый славянин, я слез не проливал, —правдиво сказал о себе сам поэт.
18 февраля 1831 года на свадьбе «все любовались веселостью и радостью поэта и его молодой супруги, которая была изумительно хороша», сообщают очевидцы. О несомненной бодрости духа свидетельствует и то, что, вернувшись с венчания, Пушкин много говорил о любимом им народном творчестве. «С жадностью слушал я, — вспоминал впоследствии П. П. Вяземский, — высказываемое Пушкиным своим друзьям мнение о прелести и значении богатырских сказок и звучности народного русского стиха…»
Но есть еще более достоверные свидетельства — это письма самого Пушкина в первые месяцы 1831 года. В них поэт говорит о своем полном счастье — ощущении столь новом для него. Он словно применяет к себе взволнованные строки из «Каменного гостя» о душевном обновлении героя большим чувством: «Мне кажется, я весь переродился…»
Пушкин, несомненно, ощущал ответственность за взятые на себя моральные и материальные обязательства. Его мог тревожить вопрос о будущей свободе его творческого труда, вступающего в новые, более сложные условия. Но все эти тревоги ограничивались обычными соображениями о деловой и трудовой стороне жизни. Никаких трагических предчувствий, предвестий и предзнаменований Пушкин в 1831 году не знал и ни перед кем не выказывал своего мрачного отчаяния по поводу брака с любимой девушкой.
1831 год — один из немногих счастливых периодов в жизни Пушкина.
Но этой личной успокоенности поэта мало соответствовали события политического мира.
2
Тридцатые годы открывались циклом революций. Вслед за низложением Бурбонов во Франции разразилась осенью 1830 года борьба за независимость Бельгии от Нидерландов. 17 ноября Польша подняла знамя восстания и ринулась с оружием в руках на защиту своих национальных прав.
Вспыхнула настоящая война. 25 января 1831 года варшавский сейм провозгласил низложение Николая I, и русская армия одиннадцатью колоннами перешла границы царства Польского.