Пушковое царствие
Шрифт:
— Давайте Дима, очень вам буду благодарна. Адрес сейчас смс пришлю — сказала она и нажала на отбой. Получив её адрес, я позавтракал, расспросил бабу Нюру, как пройти к этой улице, и пошёл собирать пушистую братию в путь — дорогу. Они сопротивлялись, залезать в переносной домик не хотели, и мне пришлось использовать все способы, чтобы хоть как-то их пропихнуть в переноску. Когда дело было сделано, я пошёл их отдавать. Мне было очень некомфортно по дороге. Как будто я иду на базар, продавать своего друга. Котята не мои, а я за сутки умудрился к ним «прикипеть». Так бывает.
Улицу нашёл
— Дима, вы очень хороший человек. Возьмите на воспитание двух котят. Они будут для вас проводниками — сказала она.
— Какими проводниками, Ольга? Куда? — испуганно спросил я.
— А вот вы возьмите, и узнаете. Не бойтесь, это не больно — улыбаясь сказала она.
— Я не боюсь, волнуюсь просто — ответил я.
— Не волнуйтесь, это то, что для вас предначертано. Мы не первые, мы не последние. Следуйте за ними, и всё будет хорошо. Да, вот ещё что. Она встала и вышла из комнаты. Вернулась она уже с большим чемоданом в руках. Положив его на пол, она открыла его и достала оттуда белоснежный пакет, в котором плотно была набита ткань.
— Что это? — спросил я.
— Это исподнее, для бабы Нюры. Она умрёт завтра. Не пугайся ничего, и не спрашивай меня ни о чём. Это неприлично будет, и не нужно ни тебе, ни мне. Похорони как положено, одень именно в то, что тебе сейчас даю. После смерти и похорон бабушки, девочку, которую тебе даю на воспитание, пусти в дом первой. На всех поминальных службах бери её с собой. Она будет смирно сидеть, обещаю. Мальчика оставь в доме, охранять. Так ты закольцуешь пространство, которое тебе понадобиться потом. А сейчас беги домой, плохо ей. Нужно вызывать врачей. С этими словами, она молниеносно схватила котят, и всучив мне их, развернула меня к двери. Я бегом побежал к дому.
Успел вовремя. Баба Нюра лежала на полу. Рядом с ней валялись котлеты. Меня порадовать хотела, испекла, пока я ходил котят отдавать. Я схватил телефон, опустился к ней на колени, и вызванивал скорую помощь. Ей под голову положил подушку, и собрал котлеты в миску. Мои подопечные беленькие котятки, правда, одну тут же «схомячили». Не стал мешать. Сел на пол, отметив про себя, что у бабы Нюры синие губы. Она была в сознании, глаза были открыты. Взяв меня за руку, она потихоньку начала говорить:
— У Ольги был? Исподнюю взял?
— Взял, только не надо торопиться. И ведь ты знала всё? И не расстраивай меня, не торопись «туда». Ты единственный мне родной человек. Не уходи — попросил я.
— Мне пора, Димочка. Я всё давно знала. У нотариуса была, в завещании тебе всё оставила. Дом твой, участок. И ты справку имеешь право взять о смерти, чтобы похоронить меня. Ольга там, в пакет положила сверху. Она давно тебя знает, я рассказывала ей о тебе. Она ждала встречи, вот и дождалась. То, что она тебе про котят рассказывала, выполни. Неукоснительно. Иди, скорой калитку открой — сказала она и закрыла глаза. Через секунду я услышал вой сирены.
Позже всё было как во сне. Её подняли с пола, положили на носилки, делали какие-то уколы прямо по дороге. Старый, усталый врач сказал мне, что у бабы Нюры «инфаркт». И уже оказывается не первый за этот год. От операции она отказывалась, и врач её уже хорошо знал. Взяв у меня номер телефона, он велел ждать его звонка.
Когда уехала машина скорой помощи, я устало присел на табурет в кухне. Откусил котлету, заплакал. Маленькая девочка запрыгнула ко мне на колени, а потом нагло залезла на стол. Села аккуратно на попку, и посмотрела мне в глаза. Я погладил её, и скормил ей остатки своей котлеты. «По-моему, маленьким котятам нельзя жареных котлет» — подумал я. Но моя подружка так не думала, и кушала с великим аппетитом. Её брат присоединился к ней, также проделав все манипуляции. Так мы и сидели втроём. Я горько плакал, а они ели котлеты.
Зайдя в комнату, я прибрал бардак, и открыл белый пакет, который мне дала Ольга. Там лежали вещи необычайной красоты, если можно в такой ситуации — это назвать красотой. Красивая женская сорочка, белоснежно — белая, с рюшами внизу. Платье расписное вручную серебряными нитями. Иконка, полотенце, свечка и бумаги от нотариуса. Я всё это перекладывал из сумки, и плакал. Не стеснялся себя, мне было так легче. Почему-то я сразу поверил Ольге, что баба Нюра умрёт. И уже готовился к этому. Прочитав официальные бумаги, я позвонил друзьям из детдома. Пообещав, что завтра они все приедут, я успокоился. Всё-таки с ними будет полегче всё это пережить. Потом забрал со стола котят, которые свернувшись калачиком преспокойно спали, пошёл определять их. Кто там девочка, а кто мальчик. Понял это путём нехитрых манипуляций. Девочку я пометил шёлковой розовой лентой, которую привязал ей на шею. Иначе в суматохе завтрашних событий, я могу перепутать, и взять мальчика. А Ольга велела девочку.
Весь день ждал звонка, но никто не позвонил. Поздно вечером, приехали друзья. Я был очень благодарен им, что они смогли выбраться сюда. Серёжа вообще из Крыма приехал, он там отдыхал с семьёй. Они все у меня были женаты. Один я бобылём остался, не смог найти себе подругу. Олег и Павел привезли гостинцы и водку. Сели, как в старые добрые времена на кухню у бабы Нюры. Когда нас выпустили из детдома, мы месяц у неё жили. Бюрократию по жилью перекантовывали. Заодно крышу ей подлатали, и крыльцо новое поставили. Когда ключи от квартир получили, периодически к ней всё равно «ныряли». Она всегда была рада.
— Ну что мужики, жахнем что ли? — спросил Павел.
— А чего не выпить за здоровье то? Бабули нашей. Да под её любимые котлетки — сказал Серёга и разлил по рюмкам водку. Посидели минуту, чокнулись хрусталём и выпили. Каждый из нас невесёлые думы думал, да сказать не решался. Наконец, Павел решился молчание прервать:
— Дима, а ты как своих мохнатых зверьков звать — величать прикажешь? Одинаковые, как будто в зеркало смотрят друг на друга. Симпатяги голубоглазые. Если бы под хвост не заглянул я из любопытства, никогда бы не понял, кто из них девочка, а кто мальчик.