Пусть бог не вмешивается
Шрифт:
Весьма показателен с этой точки зрения случай, произошедший в годы Великой Отечественной войны. В элитной дивизии SS проводили усиленную подготовку солдат специально отобранных двухметровых здоровяков. Обучали приемам дзюдо и карате (уже тогда японские единоборства были известны в Европе), преподавали штыковой и рукопашный бой, бокс. Тренировали их опытные инструктора, некоторые даже из Японии приехали. Дивизия попала на восточный фронт и участвовала во взятии Крыма. В одном бою немцы сошлись врукопашную с нашими солдатами. Здоровые и откормленные эсэсовцы схватились с полуголодными и уставшими от непрерывных сражений красноармейцами,
…В замок я вернулся поздно вечером. Имущество сложил в тайник до лучших времен и стал готовиться к отъезду. Позже появилась Эная, немного повеселевшая с момента нашей последней встречи, но с легкой грустью в глазах. Я приложил немало усилий, дабы вернуть на ее губы улыбку, а в глаза радость и наслаждение. Она уснула на моем плече успокоенная и довольная.
Эная ушла рано утром, когда не взошло солнце, а я продолжал спать. Барабанная дробь в дверь заставила вскочить и потянуться под подушку за кинжалом.
– Кто там?
– Артур, открой, это я.
Вот непоседа, не спится ей в такой час. Я отодвинул засов. Эная быстро заскочила в комнату и сама закрыла дверь.
– Ну, что еще?
– Барон завтра отправляет дочь с обозом. Сборы уже начались.
– Ну и что? Пусть едет куда хочет. – Я вернулся в кровать и уложил с собой Энаю.
– Господин хочет взять в жены дочь своего соседа. Она молода, семнадцать лет, и довольно богата.
Молодец, Сувор, знай наших. Эдак через годик появится наследник, и дочь потеряет свою притягательность в глазах желающих получить вместе с приданым земли барона.
– Предстоит много забот, надо приготовить все для свадьбы. После смерти жены барона пустуют те комнаты, где они раньше жили. Барон даже не заходит туда, все тоскует.
– Скоро перестанет. – Я зевнул. – Хватит болтать, ложись спать.
Обнял крепче Энаю и моментально заснул…
Перед отъездом я хотел поговорить с бароном. Но тот с утра засел с помощниками и не выходил из покоев. Я прогуливался по двору, наблюдая за тренировкой парней, недавно набранных в дружину. Пожилой воин гонял их немилосердно, рубахи на мускулистых телах промокли насквозь, от парней несло потом.
Молодые служанки то и дело пробегали мимо, успевая бросить на них взгляд, и со смехом исчезали. Новички удваивали старания, но не всегда с пользой для дела, и им доставалось как от непослушных рукам деревянных мечей, так и от наставников, прячущих усмешки в густых усах.
Показался Сувор в сопровождении Витаса и молодого воина. Подошел ко мне.
– Здравствуй, Артур.
– Доброе утро, господин барон.
– Какое оно доброе, парит как в печи. – Сувор вытер тонким платком лоб. – Я хотел с тобой поговорить. Не возражаешь?
– Всегда в вашем
– Отлично. Поедем к реке, там не так жарко.
Кони вынесли нас за каменные стены, и сразу подул ветерок, немного остужая распаренные тела. Следом ехали пять воинов – охрана барона.
Я скосил глаза на Сувора. Что-то недоброе творится вокруг. Зачем-то барон увеличил дружину. На стены выставил баллисты и катапульты. Дочь отсылает в безопасное место… Война грядет, что ли? Решил с Корханом поквитаться?
Сувор неожиданно сказал:
– Я отправляю дочь к герцогу Владину, это недалеко от владений короля. Жених Даны недавно погиб в схватке на границе. Нелепая смерть! Мне кажется, там ей будет спокойнее.
Я молчал, ждал продолжения.
– Кстати, Артур, я не поблагодарил тебя за неоценимую помощь и спасение Даны. Прошу меня извинить, но в последние дни даже не мог толком выспаться. А ты, как мне сказали, куда-то уезжал.
Темнит Сувор, про дочь рассказывает… Что еще у него припасено?
– Хочу сказать, что навсегда остаюсь твоим должником. Для меня дочь – единственное, ради чего стоит жить.
«Возможно… А девочка, на которой вот-вот женишься? Она ведь немногим старше Даны, неужели брак только по расчету? Но мы не будем об этом говорить, сделаем вид, что не знаем».
– Господин барон, поверьте, я совершенно не заслуживаю таких слов. Скорее они относятся к вашему сотнику. Я только помог ему.
– Артур. – Тяжелая рука Сувора опустилась мне на плечо. – Поверь, я отлично знаю, как все было, и ничуть не умоляю заслуг сотника.
Мне показалось, он выделил слово «всё». Намекает, что ему известно вообще все? Разговор нравился мне все меньше и меньше.
– Господин барон, я рад, что смог немного помочь вам, и рад за Дану. Она заслужила лучшей участи, нежели быть женой маркиза Корхана.
Барон вытер лоб платком.
– Завтра она отъезжает под охраной пятидесяти дружинников. Отряд возглавит сотник Дигур.
– Я не слышал о таком.
– Это молодой воин, но он заслужил подобную награду. Витас еще не оправился от ран и, если честно, мне будет не хватать его здесь.
Мудрит что-то барон. Пятьдесят воинов могут выдержать осаду замка, успешно противостоять налету любой шайки бандитов и даже отряда чужого войска. Направить такой отряд на охрану дочери? Сувор знает что-то еще, но не говорит. Скорее всего хочет отвлечь внимание тех, кто так упорно старается захватить замок – не будем показывать пальцем на одного очень нехорошего маркиза, – и раздробить их силы. Правда, при этом барон рискует дочерью, но ведь недаром он женится. Будут еще наследники, а вот земли можно потерять, если допустить ошибку.
– Артур, ты, как я слышал, покидаешь нас? Значит ли это, что твой обет закончился?
– Как сказать… пока нет. Обет не запрещает защищать жизнь свою или других. Просто я соскучился по своим друзьям – «век бы их не видать!» – и хочу посмотреть на столицу, там никогда не был.
– Тогда… Как ты отнесешься к моей просьбе… последней и очень важной для меня. Сопровождать обоз дочери. Вам по дороге почти до самого конца пути. К тому же ехать одним отрядом безопаснее.
Странно. С одной стороны, он просит сопровождать Дану, а с другой – намекает на то, что дорога может быть небезопасной. Непонятно… И с какой стати он решил, что я сумею защитить ее, если окажутся бессильны пятьдесят Дружинников?