Пусть будет лунный свет
Шрифт:
– Тогда я отправлю с вами Луизу. Она ни разу не была в Лондоне. Пусть посмотрит.
– И вот что еще, милорд. Сегодня закончится ремонт в летнем домике, так что графиня может рисовать там, сколько душе угодно.
– Прекрасно-прекрасно, очень хороший урок вам обеим.
– Хотя бы на этом мы можем сойтись во мнении, – улыбнулась в ответ Бриана.
Чемберлен посмотрел на дождь за окном и покачал головой:
– Если вы собираетесь ехать к вашей невестке, то чем раньше вы тронетесь в путь, тем лучше.
– Очень прошу, проследите, чтобы его светлость обязательно прочел это
Майкл сложил послание и посмотрел на мальчишку, который доставил письмо.
– Когда тебе его передали?
– Сегодня днем, ваша светлость. Только мы не знали, где вас искать. А потом ее светлость, вдова то есть, сказали, чтобы мы поискали в гостинице «У медведя», где вы обычно кушаете.
Вошел лорд Бедфорд. Майкл отпустил мальчишку и смотрел, как Бедфорд идет к нему через весь зал. С волос, с ресниц у него капала вода. Впрочем, засиживаться Майкл не собирался.
– Что за тайные заговоры, Рейвенспор, ты устраиваешь? К чему такая таинственность?
– Я хочу, чтобы ты отогнал свою волчицу от моей жены.
– Волчицу? – Бедфорд махнул рукой, заказывая себе кружку эля. – Еще никто не называл мою нежную Эми волчицей.
– Послушай, обо мне ходят разные слухи. Совершенно беспочвенные, обычные сплетни. Но вот сплетня про Кэтрин Эмбер – это что-то новенькое. Ничего омерзительнее мне до сих пор слышать не доводилось. Как можно обливать грязью совершенно невинных людей, особенно твою племянницу. Она ведь ребенок! Вы оба друзья моего покойного брата. Что бы сказал Эдвард, если бы его отцовство подвергли сомнению?
– Эми всегда очень уважала Эдварда. – Бедфорд повертел кольцо на пальце. – Что я тебе могу сказать? Я ее очень люблю.
Майкл рассчитался за эль и попросил принести кофе.
– У Брианы наступают трудные дни. Я прошу на время оставить ее в покое.
Бедфорд поерзал на стуле.
– Я не смог получить дело Чарлза Кросса.
– Засекречено?
– Нет, просто помещение заперто. Может быть, на следующей неделе. А зачем оно тебе нужно?
– Мне он не нравится. Достаточная причина? – Он отпил кофе. – В Лондоне у меня срочное дело. И мне снова потребуется твоя помощь. Надо найти одного человека. Сэр Кристофер Донелли еще работает или уже не работает министром общественных работ в Египте? Он уволился с этого поста четыре недели назад, и с тех пор о нем никто ничего не слышал.
– Он два дня назад прибыл в Саутгемптон. Довольно тяжело добирался, но такое уж это время года.
– Ты об этом узнал недавно?
– Министр иностранных дел весьма заинтересован в Донелли, он его зять. Друг друга они терпеть не могут, но старый негодяй в восторге от того, что его дочь в скором времени подарит ему долгожданного внука. Она сейчас живет в поместье своего отца в Денмарк-Хилл и последние три месяца занимается своей книгой о коптских храмах. Хотя, на мой вкус, «Тяготы и предвзятости жизни бедных в Лондоне» не очень увлекательное чтение. Насколько я понимаю, книгу написала твоя жена.
– Где, ты сказал, живет сейчас леди Александра?
– У своего отца. Переехала по его просьбе. Волнуется старый ворчун.
Майкл был уверен, что Бриана не знает о том, что Александра сменила место жительства. В своей
– Ты точно уверен, что Александра перебралась в поместье своего отца?
– Господи, я только что из Лондона. Он даже со службы на Даунинг-стрит уходит раньше обычного и мчится сломя голову к себе. Заметь, каждый день.
– Она что, очень плохо себя чувствует?
– Да нет, черт возьми. – Бедфорд допил эль и тоже встал из-за стола. – Просто она дома.
– Мост снесло, господин, – прокричал ему сквозь шум ливня человек в черном плаще. Прошло три часа, как он расстался с Бедфордом, и на тебе – такая незадача. – В Лондон сегодня невозможно проехать. По крайней мере тут.
– Мне надо попасть в Хай-Бич, парень. Где тут другой переезд?
– Ниже по реке, у Уотфорда. Только там мост тоже могло снести.
Черт возьми! Ну что теперь делать? Дернув поводья, Майкл пустил жеребца на юг. Но на другом переезде картина была не менее удручающей.
– Проехать можно только до монастыря Святой Анны, – крикнули ему из темноты.
Он с размаха ударил кулаком по луке седла и во весь голос выругался. Потоки дождя безжалостно заливали лицо. Он понимал, что загубит коня, если продолжит искать переправу. Оставалось лишь надеяться, что люди Финли находятся рядом и в случае чего грудью встанут на защиту его жены.
Когда Бриана добралась до пригородов Лондона, уже совсем стемнело. Бриана все время думала о Майкле. Интересно, там, где он сейчас, тоже льет как из ведра? Или же он уже вернулся в Олдбери? Что-то проехалось по крыше кареты, Бриана выглянула в окно и увидела, что они наконец едут по подъездной аллее к дому Кристофера. Неожиданно карета остановилась, и кто-то снаружи распахнул дверь. Какой-то мужчина с фонарем в руке. Она так переживала за Александру, что не стала дожидаться, когда лакей проводит ее до дверей. Велев Луизе дожидаться ее в карете, Бриана подхватила свой ридикюль, накинула на голову капюшон и выскочила под дождь в темноту. Увидев раскрытые двери особняка, она устремилась туда, бросив на ходу человеку, который открыл дверь кареты, чтобы Луизу тоже проводили в дом.
Оказавшись внутри, она поспешила захлопнуть дверь. Прихожая, к ее удивлению, оказалась пуста. . – Кто-нибудь! Есть здесь кто-нибудь?
– Есть.
От неожиданно прозвучавшего голоса с сильным восточным акцентом Бриана чуть не подпрыгнула и резко обернулась. И в ужасе застыла, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Шакалы всегда ходят стаей, госпожа Донелли. Вы этого не знали?
– Селим? – прошептала Бриана с остановившимся сердцем.
– Где майор Фаллон, госпожа Донелли?
Вопрос был задан таким вкрадчивым тоном, от которого Бриану бросило в дрожь.
Все сошлось. Селим на самом деле был в том караване. Селим – сын шейха Омара. И теперь он здесь. Кошмар.
– Боже! – задохнулась Бриана. – Что вы сделали с леди Александрой?
– Вам, госпожа Донелли, не суждено ее больше увидеть. Вам вообще никого больше не придется увидеть.
Он грубо толкнул ее в грудь, и Бриана ударилась о перила. Ридикюль она невольно прижала к груди и почувствовала там что-то твердое. «Дерринджер»!