Пусть поднимется ветер
Шрифт:
«Пожалуйста, - молюсь я, - скажи, что мне делать. Если мы в ближайшее время его не убьём, он победит».
Ветра начинают двигаться быстрее, и их песня меняется на что-то новое.
И слова их чудесной новой песни говорят мне: «Щит гораздо опаснее меча».
– Твои ветра подали новую идею?
– спрашиваю я Солану.
– Потому что мои только философствуют. Или это банальное высказывание? Не важно, оно бесполезно. Думаю, битва может остаться за ними, но я надеюсь, что всё вписывается в план ветров.
– Ага, никакого давления со стороны, - бормочет Солана.
– Мне не очень-то везло. Я пыталась подумать о мести за Гаса и мою семью. Я пыталась вспомнить о сохранении оставшихся Сил Бури. Я даже старалась подумать о всех жителях, пострадавших от сумасшедших капризов природы, которые всегда вызывает Райден. Но стоит мне попытаться подумать о том, как справиться с его ударом, как у меня ничего не получается.
– Ладно, это прозвучит неприятно... Но клянусь, я спрашиваю лишь потому, что ты сказала, что это сработало в темнице, но... Ты уверена, что ты в порядке, раз не можешь с этим справиться? Может, убрать из уравнения всякий эгоизм?
– Конечно. Я очень ясно дала понять, что меня не заботит моя безопасность - только твоя. Но мне это по-прежнему ничего не дало.
У меня начинает появляться новая мысль, но я стараюсь загнать её назад.
Мне правда, правда не хочется, чтобы это было правильным ответом.
Но уворачиваться от бурь для нас гораздо сложнее, чем для Райдена - создавать их. Мы еле избегаем трёх торнадо, а он создаёт три новых, и, когда становится ясно, что он вот-вот нас поджарит, я делаю глубокий вдох и рискую задать вопрос:
– А если изменить наши приоритеты? Что если способ, которым ты пытаешься меня защитить, тоже слишком эгоистичен? То есть, я ценю, что ты... Но когда ты сравниваешь спасение моей жизни со спасением целого мира от Райдена, это... Это нельзя сравнивать.
– Значит... ты хочешь, чтобы я сосредоточилась на проблеме, не ставя сохранение твоей жизни в приоритет?
– Ну, это конечно не план «А», но... Да.
Я пытаюсь уверить себя, что это решение не такое опустошающее, как мне кажется. В конце концов, если наш план не выгорит, мы всё равно оба трупы.
Но всё, о чём я мог думать, это моё обещание Одри вернуться домой, к ней.
Я до сих пор чувствую силу нашу связи, даже во всём этом хаосе.
Меня тянет к ней.
Как я могу её бросить?
– Новая команда начинает формироваться, - шепчет Солана, и это не похоже на хорошие новости.
– Думаю... Если ты сможешь поднести нас достаточно близко к Райдену, я смогу решить, что делать, чтобы его убрать. Но не думаю, что смогу справиться с отдачей.
– То есть, фактически, ты знаешь, как его убить, но это убьёт и нас?
– Думаю, да... Сложно сказать. Я никогда не могу сказать точно, как оно сработает, пока не попробую.
Мне нужно десять секунд, чтобы понять, что формально у нас других вариантов нет, и ещё пара секунд и несколько слёз скатываются по моим щекам.
– Мы не обязаны это делать, Вейн. Если продолжим сражаться, то, возможно, найдём другой путь. Я попробую снова, отдавая приоритет твоему спасению.
Я начинаю смеяться, хоть мне и не смешно.
– Это нелепо. Почему тебе можно умирать, а мне нет?
– Потому что я пользуюсь проклятой силой Райдена, а ты используешь язык мира.
По голосу Соланы я понимаю, что она тоже плачет.
– Никто из нас этого не заслуживает, Солана. Как и наши семьи не заслуживали того, что с ними стало. Как говорил Астон: война - это трудный выбор. И вот наш выбор. Если ты не хочешь этого делать, научи меня командам.
– А что насчёт Одри?
Я сглатываю снова появившиеся слёзы и еле сдерживаю крик в небеса: «Это нечестно! Ты мне задолжал!»
Да, это нечестно. Но это уже не имеет значения. Важно лишь одно.
«Пожалуйста, пусть с Одри всё будет в порядке», - прошу я ветер.
– «Позволь ей выжить, с чем бы она ни столкнулась. И не дай ей грустить после моей смерти, то есть, она, конечно, может проронить пару слезинок, но пусть потом двигается дальше. Она достаточно страдала за свою жизнь. Пусть она переживёт меня».
Я так сосредоточился на своей мольбе, что только сейчас замечаю, что мы спускаемся всё ниже, словно мои Западные поддерживают идею самоубийства.
По крайней мере, бури успокоились, и последний убийственный торнадо исчез.
– Ты готов?
– спрашивает Солана, сжимая в руке новый бумеранг ветра.
– Давай на этот раз покончим со всем побыстрее, - шепчу я.
– Как только поймёшь, что надо делать - не колеблись.
Она берёт меня за руку, я сжимаю её с ответ, довольный тем, что сражаться с этим я могу вместе с другом.
– Вряд ли у нас получится, - говорю я Солане, приказывая ветрам опустить нас перед Райденом.
Он хорошо выбрал место - между ним и нами остаётся не больше двух метров. А значит, мы точно попадём под ответный удар.
– Так вот как всё закончится?
– произносит Райден.
– Последний бой последнего из Западных. Скажешь что-нибудь напоследок?
Я собираюсь сказать «нет», но тут слышу, что мои ветра складываются в новую мелодию.
Они по-прежнему поют про то, что щит опаснее меча, но теперь прямо перед это строкой появилась новая:
Доверяй своему врагу.
– У тебя два варианта, - говорит нам Райден.
– Либо ты научишь меня слову Западных, и тогда я убью вас обоих быстро. Либо ты отказываешься и смотришь, как твоя маленькая приятельница испытывает невыразимые муки.