Пусть всегда будут танки
Шрифт:
Потом радость на его лице сменилась сардоническим выражением, Черников поджал губы и вынул из портфеля пачку иностранных газет.
– Как мы и предполагали, американцы стараются отыграться за свое поражение. Само собой – на вас. О подбитых «Хаундах» в брехливых западных газетенках – ни слова. Зато про вас пишут почти в каждом номере.
– А что же о нас можно написать? – удивился Прокофьев.
– Пишут и даже фотографируют. – Черников показал размытое зернистое фото, сделанное с лунной орбиты: на нем просматривалась часть кратера, а рядом – силуэт «Осы». – «Советский танк заблудился на Луне», – принялся переводить заголовки наш бывший куратор, – «Русские начали вторжение на Луну», «Госдеп обнародовал
Мы почесали затылки.
– Наш постпред при ООН нервничает, – продолжил Черников. – МИД приказал ему все отрицать. Качество снимков, конечно, аховое, и всегда можно заявить, что был использован фотомонтаж. Но количество публикаций растет как снежный ком, и скоро уже будет просто не комильфо продолжать отнекиваться, демонстрируя ослиное упорство.
– Но ведь у нас есть спутниковые снимки «Хаундов», – сказал я. – Мы можем отплатить амерам той же монетой.
Физиономия Черникова стала еще более желчной.
– Официально у нас нет никаких фото. Все совсекретно. Мы с вами – совсекретны, «Хаунды» – совсекретны, то, чем вы занимаетесь на Луне, – совсекретно. Нам нечем крыть… – Черников задумчиво потер подбородок и добавил: – По крайней мере – пока.
– И что же мировая общественность? – поинтересовался Прокофьев. – Что-то я не слышал, чтобы кто-нибудь рукоплескал очередному прорыву нашей науки. Все-таки отправить на Луну танк – это не валенок подбросить.
– После полета Гагарина мировую общественность трудно чем-то пронять, – пожал плечами Черников. – Рукоплескать нам не будут, а наши идеологические соперники в лепешку расшибутся, чтобы усилить антисоветские настроения. Обнародовав фото вашей «Осы», США ступили на очень скользкую стезю. С одной стороны, они получили возможность надавить на общественное мнение: мало кому в западном блоке понравится, что где-то у него над головой – русский танк, и поделать с этим ничего нельзя. С другой – наши эксперты прогнозируют обвал на мировых биржах и истерию, как только правда о лунных событиях станет общеизвестной. Американцы выпустили из бутылки джинна и надеются, что он будет управляем.
Мы похмыкали с умными лицами.
Вообще справедливости ради надо заметить, что никто из нас не знал тогда, кто начал лунную кампанию: мы или американцы. Доподлинно известно только то, что к концу шестидесятых и мы, и они были готовы к этой войнушке. Но кому именно впервые пришла в голову мысль забросить на Луну танки-роботы – до сих пор под грифом «совсекретно». Принято считать, что обе стороны одновременно пришли к пониманию, что именно такой должна быть развязка у лунной гонки, забравшей у стран-участниц море средств и ресурсов. Однако меня до сих пор удивляет схожесть конструкторских решений, применяемых как в танках класса «Оса», так и в штатовских «Хаундах». Я уже не говорю о пушке «Шарки», которую использовали обе стороны. Когда я задаюсь этим вопросом, порой сама собой возникает тень до сих пор неизвестного злого гения, стоящего за изобретением этих боевых машин и, возможно, за лунными событиями.
Дорогов передернул плечами, кашлянул в кулак, затем произнес то, что остальным даже в голову не приходило. А если и приходило – то на подсознательном уровне.
– Мы с американцами тратим столько сил и средств на эту войну… – Он покачал головой. – А сколько мы могли бы сделать, объединившись?
– Да ну, Вовка, это ты хватил! – поспешил одернуть его Горобец.
– А что! – усмехнулся Черников. – Мысль здравая. Но у этой медали есть обратная сторона. Сам посуди, Владимир Владимирович: сколько денег выделяется на мирные программы? Мизер! Да и тот – после дождичка в четверг. А если у проекта может быть военное применение, то средства текут рекой! Если бы не заинтересованность военных, то не было бы ни искусственных спутников, ни космических кораблей, ни НИПов… – Бывший куратор прищурился. – Главное, не дать военным заиграться. Главное, вовремя перенаправить разбуженные силы на мирные цели. Впрочем, братцы, вы – военные и сами с усами…
– Да уж, все пытаются усмирить освобожденных джиннов, – сказал тогда я.
– Так всегда было, – глубокомысленно произнес Апакидзе. – Со времен Прометея, когда тот принес огонь людям.
– Я тебя, возможно, разочарую. – Командир хлопнул штурмана по плечу. – Но Прометей – это выдумка. Мифологический персонаж.
– Умный какой, – парировал Апакидзе.
Повисла пауза, и все мы поглядели на Черникова, тот шуршал газетами, запихивая их обратно в портфель.
– Надо что-то придумать, братцы, – сказал бывший куратор, не поднимая глаз. – Чтоб наши соперники выкусили и закрыли рты. Я понимаю, что мои слова звучат слишком общо, но это совместная просьба министров обороны, иностранных дел, заместителя председателя Совмина, постпреда при ООН, СП и моя, соответственно…
– М-да, длинная цепочка, – поджал губы Прокофьев.
– Дайте нам пару «Хаундов», и мы заставим их выкусить! – сказал Алиев, выпятив щетинистый подбородок.
– Увы, «Хаундов» в Заливе Радуги больше нет, и дать их вам мы не можем, – Черников виновато поглядел на нас. – Враг находится в Океане Бурь, но туда еще надо добраться.
– Мы через неделю войдем в Океан Бурь, – сообщил Апакидзе. – В штабе сказали, что у нас потрясающая динамика движения.
Черников покивал, мол, согласен. А потом сказал:
– Это все хорошо, но не то. Не ваши же засекреченные достижения противопоставлять оголтелой западной пропаганде. Придумайте что-то такое, на что бы они взглянули со своего спутника и тут же сели на задницы. Чтобы заткнулись если не навсегда, то надолго. Пораскиньте мозгами, братцы! К сбору «танкового кулака» вы все равно безнадежно опаздываете. Поэтому руководство решило, если вы ненадолго задержитесь в Заливе Радуги, то это серьезно не повлияет на исход кампании.
Естественно, эта просьба заставила нас недоуменно переглянуться.
– Ну вы, начальники, и задания даете, – развел руками Прокофьев.
– Не фигурное катание же устроить перед их камерами, – удрученно проговорил я.
В Ленинскую комнату вошел дежурный по части и передал Черникову приглашение от полковника Бугаева отобедать чем бог послал. Бывший куратор похлопал по брюшку, предвкушая отменную трапезу, – начальник НИП-10 продолжал баловать заезжих спецов.
– И как нам быть? – спросил за всех Апакидзе.
– Покурим, и по местам, – предложил командир. Он поглядел на наручные часы. – Луна восходит через полчаса. Пойди туда, не знаю куда…
– Предлагаю придерживаться утвержденной штабом программы движения, – сказал Дорогов. – Министрам хочется и перехочется. Мы делом занимаемся, а не в бирюльки играем.
Прокофьев с досадой махнул рукой. Мы покурили, наблюдая, как быстро темнеет мартовское небо, пронзенное картечью воробьиных стай. Морозец пощипывал уши, и поднимался штормовой ветер. Северо-восточный, очень холодный, пробудившись, он дует ровно четыре дня, выхолаживая все к чертям, а затем сходит на нет. Мы с мужиками традиционно пошутили насчет приближения Международного женского дня. Мол, так всегда: на 23 февраля – теплынь, солнце сияет, а на 8 Марта – мороз и ледяной ветер. Как оказалось, этот ничего не значащий треп подтолкнул нашего штурмана к любопытной мысли.