Пустая лодка. Беседы по высказываниям Чжуан Цзы
Шрифт:
Когда вы неспособны ничего делать, то как вы можете медитировать? Медитации нужна энергия, чистейшая, самая живая, витальная — медитации нужна переполняющая энергия. Ребенок может медитировать, но как может медитировать старик? Ребенок легко медитирует, старый человек — нет, он растрачен. В нем нет потока энергии, его река не способна течь, он заморожен. Многие части, многие составляющие его жизни уже мертвы.
Если вы решаете придти в храм, вы страдаете, вы сожалеете. Если вы отправляетесь в офис или на рынок, вы страдаете и сожалеете.
Как-то раз умер монах. Он был очень известным монахом, его знала вся страна. Многие почитали его и считали просветленным.
Явились Ангелы смерти и вознесли монаха на Небеса; пришли другие Ангелы смерти и потащили проститутку в Ад. Но когда первые Ангелы добрались до Небес, они обнаружили врата закрытыми, а стоявший на вратах сказал: «Вы их перепутали. Этого монаха нужно отправить в Ад, а проститутка должна попасть в Рай».
«Что ты говоришь? — поразились Ангелы. — Этот человек — очень известный аскет, постоянно медитировавший и молившийся. Мы не стали даже уточнять, а прямо пошли и принесли его. А проститутка уже, наверное, в Аду, потому что другие Ангелы потащили ее туда. Нам и в голову не пришло спросить, это казалось совершенно очевидным».
И сказал стоявший на вратах: «Вы перепутали, потому что вы посмотрели только на внешность. Этот монах пользовался медитацией, чтобы превзойти других, а про себя он всегда думал: „Я трачу жизнь впустую. Как прелестна та проститутка, что живет напротив, и так доступна. В любой момент, стоит мне только пересечь улицу. Я занимаюсь кучей какой-то ерунды, бессмыслицы — молюсь, сижу в позе будды, а ничего не достигаю“. Но, боясь потерять репутацию, он не осмеливался этого сделать».
Многие люди добродетельны лишь потому, что они такие же трусы, как и он. Он был добродетельным из-за того, что был трусом — решиться пересечь улицу он не мог. Столько людей знали его, как же он мог пойти к проститутке? Что подумали бы люди?
Трусы всегда боятся общественного мнения. Так он и остался аскетом, так и постился, но мыслями он всегда был с проституткой. Когда у нее бывали гулянье и танцы, он слушал. Он сидел перед статуей Будды, но не Будда был перед его взором. Он не поклонялся; он мечтал, как он будет слушать звуки веселья и в своих мечтах занимался с этой проституткой любовью.
А что же насчет проститутки? Она всегда каялась, каялась и каялась, она знала, что растратила свою жизнь понапрасну. И ради чего? Только лишь ради денег, продавая свои тело и душу. Она всегда посматривала в ту сторону, где стоял монастырь, так завидуя тихой праведной жизни, что шла за воротами монастыря была. Что за удивительные медитации происходили там?
Она страстно желала, чтобы Бог даровал ей хоть один шанс войти в храм. Но она думала: «Я проститутка, нечестивая, мне не следует приближаться к храму». Поэтому она любила ходить вокруг храма снаружи, чтобы хотя бы взглянуть на него с улицы. Какая красота, какая тишина, какое благословение там внутри! А когда там были киртан (kirtan) и бхаджан (bhajan), пение и танцы, она порой причитала, и плакала, и рыдала, представляя, чего она лишена.
Так что стоявший на вратах сказал: «Перенесите проститутку в Рай, а монаха этого бросьте в Ад. Их внешняя жизнь была различной, и их внутренняя жизнь была разной, но, как и любой другой, оба они сожалели».
Мы в Индии изобрели слово, которому нет аналогии ни в одном другом языке мира. Рай и Ад вы найдете везде;
Если ваша внешняя жизнь — это ад и вы раскаиваетесь в этом, то вы попадете в Рай, как та проститутка, что постоянно жаждала мира медитации и молитвы. А если ваша внешняя жизнь — достойна небес, а внутренняя — это ад, как у того монаха, что мечтал о проститутке, то вы и отправитесь в Ад. Но если вы не делаете выбора, у вас нет покаяний, если вы не выбираете, тогда вы достигнете мокши.
Невыбирающая пробужденность — это мокша, абсолютная свобода. Ад — это рабство, Рай — это тоже рабство. Рай может быть красивой тюрьмой, Ад может быть жуткой тюрьмой — но и то, и другое — тюрьмы. Ни христиане, ни магометане не могут с этим согласится, потому что для них Рай — окончателен, это высшее. Если вы спросите их о том, где Иисус, они ответят неверно. Они говорят: «На небесах с Богом». Это абсолютно не так. Если Иисус на небесах, значит, он не просветлен. Небеса могут быть золотыми, но все равно это тюрьма. Она может быть хорошей, она может быть приятной, но все равно это выбор, выбор против Ада. Добродетель, которая было выбрана против греха, — это решение большинства, но меньшинство всего лишь чуть позади, ждет своей очереди решать.
Иисус в мокше — я это утверждаю. Он не в Раю, он не в Аду. Он полностью свободен от всякого ограничения свободы: хорошо/плохо, грех/добродетель, морально/аморально. Он не выбирал. Он прожил жизнь, свободную от выбора. Это то, о чем я продолжаю вам твердить: избавьтесь от выбора в своей жизни.
Но как возможна свободная от выбора жизнь? Она возможна только если вы способны разглядеть итог, семь; иначе вы будете выбирать. Вы будете говорить: «Надо бы, чтобы это произошло утром, а то вечером», — и вы уверены, что, только лишь перебирая варианты, тасуя слагаемые, вы изменяете результат. Итог нельзя изменить. Итог остается тем же — итог каждого из нас остается прежним.
Поэтому я и говорю, что нет никакой разницы между нищим и императором; утром вы — император, вечером вы будете нищим; с утра вы — нищий, к вечеру станете императором. А в результате — то же самое. Увидьте итог, станьте итогом, и тогда весь выбор исчезает.
Тот дрессировщик обезьян просто взглянул на итог и согласился: «Ладно, вы — глупые обезьяны, если это вас осчастливит, то давайте выберем такой вариант, какой вам нравится». Но если бы он тоже был обезьяной, как другие, началась бы борьба. «Вариант будет этот, — настаивал бы он. — Кто приказывает, кто решает? Кто тут, по-вашему, хозяин? Вы или я?»
Эго всегда выбирает, решает и заставляет. Обезьяны бунтовали, и, будь этот человек тоже обезьяной, они свели бы его с ума. Ему пришлось бы ставить их на место, на их прежнее место. Он бы требовал: «Четырех бананов с утра больше не будет. Я так решил».
Был юбилей — шестидесятилетие — одного человека. Тем вечером он вернулся домой, к жене, с которой прожил без малого сорок лет в постоянных ссорах и конфликтах. Но, придя домой, он был поражен, когда обнаружил, что его жена ожидает его с подарком — парой прекрасных галстуков. Никогда он не думал, что его жена способна на такое. Это было почти невозможно — чтобы она ожидала его возвращения, приготовив ему в подарок пару галстуков. Он ощутил себя таким счастливым, что воскликнул: «Не возись с ужином, я буду готов через пару минут, и мы пойдем с тобой в лучший ресторан».