Пустенье
Шрифт:
Ответом Громову было недоуменное молчание, которое, однако, нисколько его не смутило.
– Все противоречия между этими государствами протекали на фоне действия неких геомагнитных аномалий, именуемых «Большими Колодцами». Мистическая энергия, источаемая этими Колодцами, и являлась той невидимой силой, столкнувшей между собой эти страны, управляли которыми некие ставленники подземной цивилизации, именуемой «Айказар».
– Секундочку, Сергей Владимирович, – Селиванов посмотрел на Ратникова и криво усмехнулся, – это что же, шутка такая?
Ратников виновато улыбнулся невозмутимому Громову и веско произнес:– Герман Юрьевич, сделайте одолжение, выслушайте человека до конца, а уже потом выносите суждения. Может так случиться, что к концу этого рассказа ваш скепсис сменится на искреннюю заинтересованность.
– А мне интересно! – Славин задумчиво покивал головой, – у меня тоже есть кое-какие мысли на этот счет. Только я не осмеливался предложить их на всеобщее обсуждение.
Селиванов откинулся на лавке и развел руками, ожидая продолжения рассказа.
***БарнаулСанаев уже дошел почти до самого входа в Герпад, а пульт все не срабатывал. Дуэнерг давил на кнопку инициации, но фугас безмолвствовал.– Виталий, ты меня слышишь? – Всеволод вспомнил о рации и теперь давил на кнопку передачи. – Ты где? Что это был за взрыв?
– Сева, я в порядке, – ответил Филатов после минутной паузы. – Я их взорвал, почти всех. Ты где? Почему не активируешь закладку?
– Я в схроне. Пульт не работает.
– Вот черт! Я подойду через десять минут, заплутал немного, но сейчас уже сориентировался. Найди фугас, там, в сумке, есть локальный таймер. Установи его на двадцать минут.
Санаев вошел в зал и, осветив его фонарем, испытал странное чувство, изморозью скользнувшее по коже. Через полчаса этот грандиозный тайник, который он искал целый год, превратится в завал. С землей смешаются эти завораживающие картинки на стенах, и никто из людей, живущих в этом городе, так никогда и не узнает, что скрывалось в недрах этого таинственного места.
Он еще раз осветил фонарем настенные фрески и прошелся по залу, отыскивая в углах сумку, оставленную Филатовым. Когда луч фонаря упал на черный человеческий силуэт, Санаев даже не сразу понял, что это не элемент мозаики, а кто-то, стоявший в нескольких метрах от него, закутанный в черную плащ-накидку.
Дуэнерг вздрогнул и выронил фонарь, отпрянув назад. Тут же тьма в зале слегка просветлела – это в спрятанных в настенных нишах светильниках зажегся тусклый свет, осветивший зал призрачным рассеянным мерцанием. Черный человек, стоявший посередине помещения, не двигался, и Санаев на мгновение подумал, что это представитель какой-нибудь сатанинской секты, о жутких ритуалах которой рассказывал им Осьминог.
– Кто ты? – хриплый голос дуэнерга прозвучал в гулких стенах зала сдавленным шепотом.
Фигура откинула назад капюшон, скрывающий лицо, и Санаев увидел, что это – девушка. Ее красивое лицо с завораживающим взглядом темных глаз было покрыто вязью, напоминающей татуировку. Узор был так гармонично наложен на лицо, что составлял, казалось, единую композицию, отдельные элементы которой уже невозможно было отделить друг от друга.
– Кто ты? – повторил Санаев, почему-то вспоминая жуткие глаза зедарка там, в саду…
– Уходи отсюда, – голос девушки звучит как-то странно. В нем нет привычных тонов, присущих обычно женским голосам. Он будто звучит из другого мира. От него в пространстве раздается дрожь и останавливается время.
– Что тебе нужно от меня?
– Уходи отсюда… – повторяет девушка, словно стараясь донести глубинный смысл сказанного до разума дуэнерга, – если хочешь остаться жить.
«У них родилась дочь, маленькая девочка, судьба которой, к сожалению, тоже была уже предрешена».
Санаев смотрел на незнакомку, а тело его обмирало от ужаса.«Ведьма забрала внучку у сына и манипулировала им с помощью этой своеобразной «заложницы», которую она тоже приобщила к Зеде, сделав своей лучшей ученицей».– Я… не могу уйти… – произнес он решительно, стараясь не смотреть ей в глаза, похожие на два черных уголька, по которым только что прошлось пламя костра.
Девушка смотрит куда-то поверх его плеча. Санаев чувствует, что там тоже кто-то есть, но не может повернуться – тело отказалось повиноваться ему. Шаги…
Дуэнерг преодолел мучительную обездвиженность и развернулся назад всем телом. Перед ним стоял Филатов.
– Ты с кем разговариваешь? Что с закладкой? Е-мое, свет провели. Маслом каким-то воняет. Сева, что с тобой? Очнись уже.
Санаев стремительно повернулся назад, но там уже никого не было. Темный силуэт девушки с лицом-тату растаял в спертом воздухе зала подобно призраку.
– Виталий, она только что была здесь, – прошептал он неуверенно.
– Кто? – Филатов был всклокочен и перепачкан в грязи и пыли. Его мутные после удара деревянной балкой глаза растерянно блуждали по пустому залу, освещенному рассеянным потусторонним светом скрытых светильников.
– Его дочь, – пробормотал Санаев.
– Чья? – Филатов перехватил в руке пистолет.
– Зедарка, – Санаев стоял как зачарованный, по-прежнему смотря на то место, где несколько мгновений назад стояла девушка.
– Севка, да ты что? Тут нет никого. Куда бы она делась? Здесь же, кроме входа, ни одной щели. А я никого не встречал. – Филатов осмотрелся, отыскивая глазами свой рюкзак, по-прежнему лежавший в дальнем углу зала. – Слушай, давай убираться отсюда. Это все его проделки. Он же может на сознание влиять, забыл? Значит, он где-то рядом. Пойдем.
Он побежал к фугасу, скрытому в сумке, и, склонившись над ним, принялся совершать манипуляции с таймером отсроченной детонации. Оружейник специально продублировал системы инициации заряда, очевидно, уже не раз сталкиваясь с подобными случаями, когда дистанционный пульт не позволял взорвать тротил на расстоянии. На жидкокристаллическом дисплее отобразились цифры, обозначающие время до момента взрыва.