Пусти козла в огород
Шрифт:
Я сообразила, что откровенничает Фаина уж слишком охотно, но говорит совсем не то, что мне нужно. Так может продолжаться и до утра, а у меня еще куча вопросов. Пришлось ее перебивать, хотя слушать было очень интересно.
— Это понятно, — сказала я, — у вас был роман, но зачем ты Алиске анонимку писала, да еще буквами, вырезанными из газет?
— Не своим же почерком писать, — усмехнулась Фаина. — А писала потому, что еще дурная, молодая была, хотела с Алиской женской силой померяться, решила Германа к себе перетянуть. Думала: Алиска об измене
— А она вешаться вздумала, — продолжила я.
— Да-а, а Герман испугался и бросил не Алиску, а меня. И слава богу, — заключила Фаина. — Позже я поняла, что не в семейной жизни счастье.
Готова была с ней согласиться, но меня волновал другой вопрос.
— Зачем же ты вторую анонимку написала? — поинтересовалась я.
Фаина, собиравшаяся со смаком затянуться дымом, так с недонесенной до рта сигаретой и застыла.
— Какую вторую? — спросила она. — Больше я анонимок не писала. Да и про Германа забыла. Уже и не помню, когда его последний раз видела.
— Что так? — удивилась я.
— Мархалева, — рассердилась Фаина, — будто не знаешь сама. Я и Карина — незамужние, а Лора, Алиска и Нюрка семьями не дружат. Лора вообще терпеть не может, если к ней в гости случайно завернешь. Такую мину скроит, что в другой раз и задумаешься, стоит ли заходить. Чаще встречаемся на нейтральной полосе. Иногда у Алиски, но в отсутствие Германа. Вот такие мы хреновые подруги.
«Может, это и правильно», — подумала я, вспоминая, как ловко Тамарка, Роза, Тося, Лариса и Маруся превратили мою квартиру в проходной двор.
Хорошо хоть Юлька от этой компании отвалилась, да и то благодаря моему Евгению.
Не правильно истолковав мою задумчивость, Фаина спросила:
— Не веришь?
— Верю, — ответила я, — но кто же тогда вторую анонимку написал?
Фаина решительно затушила в пепельнице сигарету и сказала:
— Вот здесь ничем не могу тебе помочь. Да и так ли это важно? Какая разница, кто анонимку писал?
— Мне важно, — произнесла я, поднимаясь из кресла и сомнамбулически двигаясь к двери.
Признаться, Фаина своим рассказом меня огорошила. В голове все перемешалось, к тому же страшно хотелось спать.
— Куда ты? — спросила Фаина.
— К Алисе, — ответила я. Она усмехнулась:
— Посмотри на часы, мосты давно разведены. На Васильевский только вплавь попасть можно. Хочешь, ложись на диванчик, вздремни пару часов, а там и движение откроется.
— Спать в дурдоме? Нет уж, лучше пойду в свою машину.
— Как знаешь, — пожала плечами Фаина. — Вольному воля.
Я уже взялась за дверную ручку, но вспомнила, что надо бы Фаину предупредить, надо бы сказать ей, что нет смысла передавать содержание нашего разговора Алиске — бедняжке и без того плохо.
Открыла рот, но Фаина меня опередила.
— Ты вот что, Мархалева, — смущенно пробасила она, — ты, знаю, баба умная, так что Алиске не надо… Ну зачем ей знать?
— Абсолютно незачем, — с облегчением согласилась я. — Ни Алиске, ни всем другим.
Я вышла из кабинета Фаины и, растерянная, шла по пустынному коридору психушки.
«Какая-то странная, загробная здесь тишина, — подумала я. — Впрочем, ночь, и психи давно спят. Но что я сегодня узнала! Герман любил Фаину! Трудно, очень трудно в это поверить. Но, несомненно, Фаина сказала правду. Зачем ей врать? Тогда возникает вопрос: кто писал вторую анонимку? И зачем?»
С этими мыслями я вышла на лестничную площадку. Чувствовала себя кое-как: почему-то ноги не несли меня, а голова кружилась.
«Однако как я впечатлительна, — подумала я, опираясь на перила лестницы. — Да и любой впечатлится. Шутка ли сказать: Герман и Фаина. Невероятно. Как причудливы порой вкусы Мужчин. Но надо признать, что время я потратила зря. Ничего не узнала. Кто травит Алису? — вот в чем вопрос».
За моей спиной раздался слабый шорох, словно кто-то крался по скользкому линолеуму коридора. Я испугалась, хотела оглянуться, но чьи-то сильные руки схватили меня за щиколотки, тело мое потеряло равновесие, и я полетела вниз. С третьего этажа!
ГЛАВА 20
Летела я, казалось, вечность. Мужественно и безмолвно. Поражаюсь скорости своих мыслей — чего только не пронеслось в голове. Конечно, со всеми родными и близкими я простилась в первую очередь, хоть и не до конца поняла, что со мной произошло. Простилась и приготовилась к храброй встрече с кафельным полом, приближающимся с неотвратимостью рока. Пол приближался, приближался и…
И вдруг я ласточкой взмыла вверх. Теперь уже меня страшил не пол, а потолок, он был ничем не лучше. Когда встреча с потолком показалась совершенно неизбежной, я снова начала падать, и опять пол, кафельный пол надвигался на меня и… И снова потолок, нет — уже пол, нет — опять потолок.
— Господи, да когда это кончится? — закричала я.
Господь меня услышал, на этот раз на меня надвигался не пол и не потолок, а злющее лицо Фаины.
— Мархалева! — зарычала она. — Прекрати прыгать! Сетка ненадежна, ее сто лет не меняли!
— Полагаешь, я прыгаю по собственному желанию? — возмутилась я, пролетая мимо Фаины. — Это же настоящий батут. Какой болван натянул его между этажами?
— Не болван, а умный человек, — просветила меня Фаина. — Не забывай, это психиатрическая клиника, здесь идиотов полно. Правда, ни один из них не додумался свалиться в лестничный проем.
Мне стало обидно. К концу речи Фаины я успела слетать вниз и взмыть обратно.
— Фаня, не хочу тебя расстраивать, но и я не додумалась, — крикнула я, пролетая мимо ее лица. — Мне кто-то «любезно» помог.
Фаина протянула руку, пытаясь схватить меня за шкирку, но я снова бодро пошла на снижение.
— Мархалева, — возмутилась она. — Не дрыгайся, бесы тебя дери, расслабься.
— И что будет? — на всякий случай поинтересовалась я, хоть и не ждала уже от жизни ничего хорошего.