Пусти козла в огород
Шрифт:
Впрочем, тот, кто знает мужчин так, как я, все может предсказать. Я сразу себе предсказала мир с Евгением. Мир и никакой Юльки!
Завтра утром… Нет, ближе к полудню. Надо хорошенько выспаться, чтобы выглядеть! Ближе к полудню отправимся к Юльке вдвоем и все ей расскажем. Евгений извинится, обязательно, как настоящий мужчина, попросит прощения за несбыточные надежды и причиненные в связи с ними неудобства. Юлька умрет от горя, но ничего, Роза, ее спасет.
Короче, я дала себя успокоить посредством бокала вина.
— Соня, как я соскучился…
Я собралась ответить ему в том же духе, но… зазвонил телефон. Это была Алиска.
— Ты не вовремя, — сказала я ей и бросила трубку.
Евгений насторожился:
— Кто это тебе звонил?
Черт знает почему, я покраснела и начала оправдываться.
— Это Алиска, Женечка, Алиска, — униженно бормотала я.
Он не поверил:
— Алиска? А почему ты не поговорила с ней? Почему сразу бросила трубку?
— Ах, не хотелось попусту тратить время…
— Попусту? Раньше ты так не считала — щебетала с Алиской по два… Нет, по три часа!
И пошло и поехало, чем больше я оправдывалась, тем больше он на меня наступал. В конце концов я снова заплакала, и плакала так горько, что Евгению пришлось идти за новой порцией успокаивающего. Когда он ушел, я глянула на часы и подумала: «Так не так, а уже час ночи. Хорошо сидим».
Когда Евгений вернулся, мы о звонке уже не поминали. Снова выпили вина, долго словоблудием занимались, хитрили и выжидали, кто первый сделает шаг навстречу. Первым не выдержал Евгений, опять обнял меня, и опять раздался телефонный звонок.
«Теперь вообще не буду трубку снимать», — подумала я и наткнулась на его подозрительный взгляд.
Евгений зверел буквально на глазах, а телефон надрывался.
— Кто это? — наконец спросил он.
— Понятия не имею, — ответила я, но, сообразив, что это его окончательно разъярит, поспешно поправилась:
— Какая-нибудь подруга.
— Так поздно?
А телефон не умолкал, верещал как резаный.
— Почему бы тебе не снять трубку? — ехидно поинтересовался Евгений и тут же добавил:
— Сам сниму.
Он поднял трубку и тут же передал ее мне со словами:
— Это опять Алиса.
Я возликовала, обнаружив, как стал ласков его взгляд. «То-то, — подумала я, — знай, какой ты бессовестный ревнивец, а я святая, святая!»
На этот раз Алиска оказалась невероятно многословной. Она жаловалась уже не только на плохое самочувствие, но и на… нечистую силу.
— Это понятно, — отчаявшись дождаться конца ее повести, воскликнула я, — но от меня чего ты хочешь? Почему звонишь так поздно?
— Я же раньше звонила, но ты сама не захотела со мной разговаривать, разговаривать.
— Да, у меня были причины, но мы не о том. Скорей говори, чем могу тебе помочь?
— Позвони своей бизнесменке Тамарке, она хвастала, что какую-то сильную
— По твоей Маргуше дурдом в три ручья плачет! — не выдержала я.
Обычно Алиса остерегается мне возражать, на этот же раз она проявила неслыханное упрямство.
— Маргуша говорит, — словно не слыша меня, продолжила она, — что это сглаз. Маргуша гадала на зеркале святой Елены.
— На чем, на чем? — изумилась я, поеживаясь и вспоминая дикий взгляд Марго во время чтения молитвы к гномам.
Алиса погрузила меня в подробности.
— Маргуша принесла хрустальную чашу, — скороговоркой сообщила она. — Под чашей оливковым маслом нарисовала крест, а под крестом написала: «Святая Елена». Потом Жорику, сыну соседки, дала эту чашу в руки. Тут, понимаешь, нужен непорочный ребенок, зачатый в законном браке…
Мне стало смешно. Зная эту соседку, любому стало бы смешно.
— Ты не слишком удачно выбрала непорочного ребенка, точнее соседку, — воскликнула я, нервно оглядываясь на Евгения.
Но разве Алиса слушала меня, она с упоением продолжала:
— Потом Маргуша стала за Жориком на колени и произнесла три раза молитву святой Елены. Ах, Соня, эт-то что-то! Такая красивая молитва!
— Надеюсь, там ничего не было о мелодичных алмазах? — ядовито поинтересовалась я.
— О мелодичных? — переспросила Алиса. — О мелодичных ничего не было, не было. Но Жорик увидел ангела, и мы задавали ему вопросы, вопросы.
— И что? — свирепея, спросила я.
— Ангел сказал, что нужна колдунья, колдунья. Что Маргуша сама не справится, сама не справится, — горестно поведала Алиса и жалобно добавила:
— Соня, позвони Тамаре.
— И ты с этой галиматьей не могла дождаться утра? — спросила я, умоляюще поглядывая на Евгения.
Он одобрительно кивнул, мол, все в порядке. Я прикрыла трубку рукой и шепнула:
— Алиска хочет, чтобы я позвонила Тамарке. Евгений удивился.
— Не слишком ли поздно? — спросил он.
Я подумала: «Разбудить Тамарку? Бред! Только сумасшедший рискнет это сделать. Впрочем, идея недурна. Позвоню, разбужу Тамарку, пусть не одной мне будет плохо».
И я позвонила Тамарке.
Здесь должна заметить, что все мои подруги не любят Алису. А все потому, что она слишком красивая. К тому же Алиса практически не имеет мозгов, хоть Роза и утверждает, что с точки зрения анатомии такое невозможно. Что бы Роза ни утверждала, все знают, как обстоят дела с мозгами Алисы. Глупость делает ее красоту неотразимой и дает массу поводов для нападок со стороны моих подруг. Все они страшно меня к Алисе ревнуют, просто бесятся, когда я поминаю о ней и тем более о ее Германе, который всю жизнь носит Алису на руках и в прямом и в переносном смысле, потакает ее капризам и гордится этой дурочкой безмерно.