Пустоцвет
Шрифт:
Георгий знал, что Маша переехала в квартиру его родителей, и всё откладывал визит, ограничиваясь общением по телефону.
Стыдно признаться, но он боялся. Боялся остаться наедине, боялся, что скажет не то и не так, отпугнет, оттолкнет. И Маша замкнется, не захочет его больше видеть. А как он без своих девочек?
Все сыпалось из рук, он допускал глупые ошибки, отвечал невпопад и продолжал зависать посреди беседы.
В один день в городскую квартиру Егора, куда он, практически, перебрался жить, чтобы быть ближе к Маше — вдруг, ей понадобится его помощь,
— Брат, так дальше продолжаться не может, — выпалил он с порога, принюхиваясь к горелым запахам, тянувшимся из сковородки в руке брата. — Что ты спалил?
— Яичницу, — невозмутимо ответил Гоша. — Что у нас еще случилось?
— Ты у нас случился. А у тебя — любовь, мать его, всей жизни. И вместо того, чтобы дубинкой по темечку и в пещеру, ты ходишь вокруг помесью саблезубого тигра и глупого пингвина.
— Почему это, пингвин — глупый? — удивился Георгий, попустив первую часть тирады.
— Классика, брат! Чему тебя только Надежна Львовна учила? Вернее, что ты запомнил из её уроков? «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утёсах». Вспомнил?
— Я что — жирный? — брат принялся оглядывать себя.
— Нет, твои брачные танцы я больше не вынесу, — простонал Юрий, подошел к Гоше, отнял у него сковородку с пригоревшим содержимым, не глядя, сунул её в мойку, развернул Георгия к окну и встряхнул. — Соберись уже! Любишь?
— Э…
— Спрашиваю — любишь?
— Да.
— Какого… хрена тогда ни мычишь, ни телишься? — Юрка оттолкнул брата, выскочил в прихожую, вернулся через мгновение с роскошным букетом в руках и двумя коробочками. — Не знал, какое понравится, взял два. Что глазами хлопаешь? Ждать, когда ты сам дозреешь, уже нет никаких сил, поверь! Дела запустил, ходишь, как привидение, иди уже, объясняйся!
— А если она меня не… не захочет? Если я ей не нужен?
— Егор, не узнаю тебя! Почему это — не захочет? Вы себя со стороны видели? Два идиота, прости, господи. Она на тебя украдкой смотрит, когда ты не видишь, ты со щенячьими глазами вокруг курсируешь, и оба делают вид, что ничего не происходит. Бери цветы, кольцо и отправляйся создавать крепкую ячейку общества.
— Кольцо? — отмер Гоша, взял одну коробочку, открыл и уставился на её содержимое. Потом протянул руку ко второй. — Красивые. Как ты узнал Машин размер?
— Надежда Львовна, — снисходительно пояснил Юра. — Сами извелись уже и всех вокруг достали.
— У Маши будет ребенок, — отрешенно проговорил старший брат.
— Уф, — выдохнул Юрий. — Ребенок, это серьезно. Твой?
— Нет. Мой.
— Не понял…
— Мы не спали с Марией, если ты об этом. Но я её дочку воспринимаю, как свою собственную.
— Тогда, в чем проблема?
— Я боюсь, что Маша меня оттолкнет, что она все еще любит бывшего мужа… Ребенка я уже принял. Представляешь, у нее такие крохотные пальчики! И она открывает ротик, будто говорит!
— ?? Брат, ты меня пугаешь. Поясни, что я только что услышал? Где это ты умудрился пальчики с ротиком рассмотреть?
— На УЗИ. Мы вместе в кабинете гинеколога были.
— А, понял. Значит, нет никаких препятствий. Короче, Гоша, букет в зубы, кольцо в руку и на выход! Так и быть, до дома я тебя довезу, пользуйся, пока я добрый. Что стоим, кого ждем? Быстро одевайся или ты предложение делать в футболке и трусах собираешься?
И Егор, как под гипнозом, пошел одеваться. Потом спохватился, снял всё, что успел натянуть и рванул в ванную.
Через полчаса оба мужчины вышли к автомобилю.
Георгий был серьезен и выглядел торжественно — в строгом костюме, с охапкой цветов на сгибе локтя одной руки, судорожно сжимая в другой бархатную коробочку.
Майское утро брызгало в глаза солнцем, радовало яркой зеленью новой листвы, синим, чисто вымытым небом и особенной свежестью, присущей только весне.
Юрий поглядывал на ушедшего в себя брата, в глубине души переживая за него — вдруг, Мария на самом деле Гоше откажет? Да, нет, он не может настолько ошибаться! Видно же, что эта парочка неравнодушна друг к другу, просто, никак не решатся объясниться. Всё будет хорошо, он уверен!
Новая жизнь Маше всё больше и больше нравилась.
Чистая квартирка, удобное рабочее место, работа, которая приносила не только деньги, но и удовольствие, хорошие друзья и поддержка родных — что еще нужно для счастья? И да, главное — ее ребенок.
Дмитрий, слава богу, отстал, видно жена взяла его в ежовые рукавицы. Оно и немудрено — у них семья, дети. В любом случае, Маша вздохнула с облегчением — на глаза не попадается, не звонит.
Работать на дому оказалось удобно. Маша успевала сделать больше, при этом, меньше уставала. И время экономилось. Она не сидела восемь часов подряд, прерывалась на домашние дела, прогулки и отдых. Могла сесть за компьютер с самого утра, а потом прерваться и вернуться к работе уже вечером.
Погода баловала, поэтому Мария старалась больше гулять, благо, совсем рядом с домом, буквально через квартал, начинался городской парк.
По утрам там собирались мамочки с колясками и детками постарше. Пестрая, голосистая стайка разновозрастных ребятишек весело проводила время на детских площадках парка, мамы качали коляски с грудничками и делились друг с другом успехами детей.
Маша смотрела на броуновское движение на горках, качельках, в песочнице и представляла, как следующей весной сама будет ходить сюда с дочкой.
Временами в парке появлялись и папы. Иногда, сразу вместе с мамой и ребенком, иногда отец приходил позже и или сразу забирал семью или какое-то время ждал, пока ребенок наиграется.
Дети всегда так радовались отцам!
Маша смотрела на это со щемящим сердцем — а у ее дочки папы не будет. Как она объяснит ребенку, почему его нет? И Егор перестал заходить…
Нет, звонит он регулярно, узнает, как дела, не надо ли чего, но сам не заезжает. А она… привыкла и привязалась.
Глупая, глупая Машка, кому ты нужна? С ребенком? Еще и такому мужчине. Да он пальцем поманит — любая побежит, роняя туфли.