Пустоцвет
Шрифт:
— Егор! — отец, часто-часто моргая, снова потряс руку зятю. — Отдельный домик — это то, что надо. И рядом, и перед глазами не маячим друг у друга.
— Ого, брат, я вижу, ты не только свадьбу зажал, но и племянника? — ахнул Юрий. — Поздравляю, партизан! Когда я стану дядей?
— В октябре, — негромко пояснила Мария.
— Завидуй молча, — шутливо отмахнулся от брата Егор, задавив тревогу — дядей ли? Может быть, отцом?
Поймал взгляд учительницы и тут же сам себя одернул — отцом будет он, Гоша! Это его дочка!
— Ну, вот и хорошо! Сейчас пойдем, покажу ваши будущие
— Надежда Львовна, а вы не хотели бы поселиться вон в том доме? — Мария показала на забор в сторону соседнего участка. — Правда, он меньше, чем наш, да и сам участок небольшой, но зато воздух там такой же свежий, тишина, лес и мы с Егором будем рядом.
— Егор, Маша, что вы задумали? — нахмурилась учительница.
— Понимаете, соседи продают участок, — принялся объяснять Гоша. — Вернее, я его уже купил. И подумал, что дом без присмотра быстро придет в негодность, станет нежилым, потеряет свет и жизнь. Потом, у нас скоро родится дочка. Кто лучше вас сможет привить ей любовь к чтению? Но это всё ерунда! Главное — мы с Машей не хотим с вами надолго расставаться, потому что, если бы не вы, то никаких «мы» не случилось бы. И если бы не вы, то неизвестно, как сложились бы наши с Юркой жизни, потому что, когда погибли наши родители, только вы помогли мне удержаться на плаву, не впасть в отчаянье, вылезти самому и не дать брату наделать глупостей.
— И со мной неизвестно, что было бы, если бы я не прочитала ваше объявление о сдаче комнаты, — поддержала Мария. — Надежда Львовна, мы будем очень рады, если вы согласитесь!
— Но, как же это? У меня и денег нет, чтобы отдать за такой дом, — заволновалась учительница. — Если продать мою квартиру, наверное, даже половины не наберу.
— Ничего продавать не надо, участок я уже купил. Если вы переедете, то сделаете нам большое одолжение. А надоедим, устанете от тишины, отравитесь кислородом — всегда сможете вернуться в город, пожить немного, подкоптиться, устать от суеты — и снова, к нам, на природу! Пойдемте, я всё покажу — и вам, и вам, Нина Михайловна и Сергей Сергеевич…
Так хорошо, что просто не верится.
Во второй половине июня Марию вызвали на очередное совещание.
Животик уже немного выделялся, но Маша перешла на более свободные наряды, поэтому не особенно опасалась, что ее состояние будет заметно. А заметят — уже не страшно — она же замужем!
К слову, о смене своего статуса, она до сих пор не сообщила, да и паспорт на замену отнесла, буквально, пару дней назад. Гоша настоял, так бы она ещё долго не собралась.
Глупо, конечно, но у нее была не то, чтобы фобия, просто, неприятие любых контор. Чувствовала она себя там очень неуютно, подавленно, как нищий родственник, ожидающий милостыню. И ничего не могла с собой поделать, силком заставляя себя идти, и только тогда, когда дальше откладывать было уже невозможно.
«Легче к стоматологу сходить, чем в любую контору, — мрачно думала женщина. — Получу паспорт с новой фамилией, тогда и на работе сдамся».
Дома все было отлично.
Родители, пока, не переехали окончательно, но вовсю уже обустраивались в отдельном доме, проводя в усадьбе три-четыре дня в неделю. Мама мигом подружилась с садовником, и они на пару зависали на клумбах, попутно раскрутив Георгия на две теплицы.
— Каждый год ранние овощи будут, — радовалась мама. — Свои, самые полезные и чистые!
— Куда нам две теплицы овощей? — пугалась Маша. — Не съедим.
— Вторая — для цветов, рассады, — поясняла Нина Михайловна. — Увидишь, как будет хорошо!
Надежда Львовна пообещала перебраться ближе к осени, а пока наведывалась раз в неделю.
Георгий разрывался между работой и домом, стараясь каждую свободную минуту проводить с Марией.
Идиллия, да и только!
Маша тихо радовалась и тут же стучала по деревянной столешнице — чтобы не сглазить.
После усадьбы город воспринимался плохо — жарко, пыльно, шумно. Нет, как же хорошо, что они теперь далеко от этого муравейника!
Женщина оставила машину на стоянке компании, приветливо кивнула охраннику и поднялась на свой этаж.
— Мария Сергеевна, голубушка! Похорошела-то как! И поправилась! Что значит — комфортные условия труда! — радостно приветствовали ее в отделе.
— С каких это пор для женщины «поправилась» равно «похорошела»? — ехидно осведомился сисадмин Гена. — Ох, и язвы же вы, слабый пол!
— Да Маша не обиделась! Правда, Маш? — Галочка тревожно заглядывала в глаза. — Я в хорошем смысле!
— Не обиделась, — улыбнулась Мария.
— Тем более что она на самом деле похорошела, — подошел и старший менеджер. — Посвежела, глаза блестят… Мария Сергеевна, а вы у нас, часом, не влюбились?
— А… Э…
— Запускаем новые проекты, — доверительно сообщил Владлен Максимович, немедленно утянув ценного работника к себе в кабинет. — У вас полчаса, чтобы ознакомиться с концепцией. Материалы строго конфиденциальные, видите, держу при себе и в бумаге. Конечно, электронные носители удобны, но скопировать с них информацию проще, чем с листка бумаги.
— Украсть, вы имеете в виду?
— Именно. Так вот, ознакомьтесь, я сам зайду за вами, когда все соберутся.
Мария открыла папку и углубилась в изучение. Что ж, работа предстоит интересная, это хорошо.
Мария просматривала текст, делая для себя пометки, пока не добралась до последнего проекта — совместного с Инстрэл!
Значит, есть вероятность встретиться с Дмитрием. Это плохо. С другой стороны, она замужем, а что животик, так с замужними женщинами такое случается. Попробуй, определи на глазок — шесть месяцев у нее или пять? Тем более, Сомов и дети — полярные противоположности. В том смысле, что Дима никогда не интересовался ничем, что относится к детям.
Маша подавила легкий приступ беспокойства и углубилась в чтение.
Владлен Максимович пришел за ней не через полчаса, а почти за час, за это время она успела набросать несколько вариантов и идей.
В зал совещаний они вошли, оживленно обсуждая одно из её предложений, поэтому Маша не сразу заметила, что в помещении находятся не только представители Квадро.
Чёрт, чёрт и ещё раз — чёрт! Вспомни его — и вот он. Сидит напротив и прожигает в ней дыру.
Что-то Дима выглядит не так лощено, как в прошлый раз. Будто, полинял.