Пустое море
Шрифт:
– А вы тоже там были?
– спросила Марина.
– Вы спрашиваете потому, что я пьян?
– Не только поэтому. Там, полно таких, - необдуманно вырвалось у нее.
Он остановился, медленно повернулся, и она, под светом фонаря, увидела его лицо.
«О Боже!» Она чуть не вскрикнула. Это был тот самый невменяемый парень с праздника, который навалился на Марину. Но сейчас он улыбался и, кажется, совсем не помнил ее.
Привычно кусая свои губы, когда она была в замешательстве, Марина с легким интересом рассматривала его. Теперь он не был похож на того неприятного пьяного типа. Перед ней стоял и улыбался
«Довольно милый», - решила она про себя.
– «Но лицо слишком правильное. Наверняка, умник какой-то».
Антон и вправду оказался парнем со слишком правильными чертами лица. Чистой, белой коже на лице, позавидовала бы любая девчонка. Но строгие, серьезные глаза, делали его лицо холодным и немного безжизненным, словно оно было гипсовое.
– Марина. По- вашему, я, сейчас пьян?
– А почему мы на вы?
– ответила Марина вопросом на вопрос. Ей было неловко под этим взглядом изучающих глаз.
– Я вас смущаю?
Она хотела ответить, но в этот момент что-то сильно громкое и яркое, буквально взорвалось у нее над головой, отчего Марина не удержалась и вскрикнула. Они одновременно подняли головы вверх и их лица осветились ярким и цветным светом.
За этим грохотом последовал еще один, намного громче первого, потом в небе взорвался целый яркий букет и все вокруг запестрило разноцветными красками. Начался долгожданный салют, на который, как надеялась Марина, она будет смотреть вместе со Славкой.
Глава 2
За окном палило солнце и горячие лучи назойливо падали на лицо. Воздух нагрелся, стал таким сухим, и, казалось, обжигал все легкие, даже при коротком и легком вдохе. Марина открыла форточку, что совсем не помогло, при полном отсутствии ветра. Жара продолжала медленно вползать в ее комнату и, становясь полноправной хозяйкой помещения, вытесняла вон, Марину с ее учебниками.
Форточку пришлось захлопнуть, и она с тоской посмотрела на улицу. Выйти из квартиры можно только вечером, когда сядет солнце и спадет эта изнуряющая и одурманивающая жара. Сейчас ей только и оставалось, что обреченно сидеть за столом и читать учебник. История запоминалась с трудом, и Марина не заметила, как ее мысли плавно потекли в другом направлении.
Славка вчера не пришел, хотя клятвенно обещал вечером зайти. Она не знала, где он пропадал, потому что позвонить ей, он тоже не посчитал нужным. И для этого эгоистичного человека она приготовила подарок? Такую маленькую, железную коробочку с парфюмерной водой, на которую давно копила деньги. На подарок деньги нашлись, а где взять нежность, которая сопровождает предвкушение сюрприза для любимого человека, если внутри клокочет и бьет в колокола горькая, не проглатываемая обида?
Марина скосила глаза на подарок, который лежал на полке, бережно завернутый в красивую бумагу. В первый раз, когда она услышала этот сладко- обволакивающий и буквально одурманивающий запах, то сразу слепо и безгранично покорилась ему. В нем она явно уловила Славкину сущность, такую неподатливую, ускользающую и в то же время сладко-манящую.
Марина сидела за столом и чертила какие-то ромбики на листочке, когда услышала, что хлопнула входная дверь.
«Мама вернулась», - промелькнуло у нее в голове, и она сразу уткнулась в учебник. В том, что пришедшая мать непременно заглянет к Марине
Людмила Сергеевна и вправду подошла к комнате дочери, сжала пальцами ручку и остановилась, не решаясь войти.
Это светловолосая и совсем хрупкая женщина, знала, что у дочери, сейчас, трудный период в школьной жизни. Сильно выщипанные брови были нахмурены, но лицо было милым и добрым, которое, казалось, слегка выцветшим, от того, что она перестала пользоваться косметикой.
Несколько секунд борьбы над собой и материнская тревога превзошла над разумом. Она тихонько отворила дверь и заглянула в комнату. В духоте, сидя за старым столом и подложив под себя ногу, сидела ее дочь, которая даже не отреагировала на ее появление. Лучи солнца падали Марине на голову, делая ее волосы блестящими, насколько позволял каштановый цвет ее копны. Сидя в такой позе, она казалось совсем маленькой и беззащитной, что Людмила Сергеевна невольно закусила губу, от вспыхнувшего желания, подойти и обнять ее. Она еле сдержалась, тихо закрыла дверь и прошла на кухню.
Но не так школьные заботы дочери, сильно огорчали Людмилу Сергеевну, как ее дружба с миловидным, но очень беспечным, по отношению к другим, вечно улыбающимся мальчишкой. Она прекрасно видела, как эта дружба рождалась и как она протекала, и, зная свою дочь, безошибочно угадывала, когда у них возникали некие шероховатости в отношениях.
Марина, наверное, на взгляд матери, была через чур ранимой девушкой. На ее отношение к мужчинам, во многом повлияло, отсутствие отца, как такового. Она во многом действовала исходя из своих инстинктов, но этого было мало для сохранения стабильности не только в отношениях, но и во внутреннем чувственном равновесии.
Людмила Сергеевна, глубоко в себе, испытывала горькую и жгучую вину перед дочерью, что не смогла удержать ее отца. Не смогла сама сохранить отношения, которые надвое разрезали ее жизнь и поэтому, все переживания дочери в первой любви, воспринимала, через чур, близко к сердцу. Вчерашнее веселое Маринино настроение, не скрылось от взгляда матери, как и вскоре, потускневший и опущенный взгляд, в обманутом ожидании. Этот парень, хоть и мил, но не слишком заботился о чувствах ее дочери, чем завоевал очередное неодобрение со стороны матери.
Людмила Сергеевна грустно вздохнула и стала быстро нарезать только что купленные овощи, для семейного ужина. За методичной работой, она забылась, голову стали наполнять мысли на бытовую тему, изредка она вслушивалась в голос диктора по телевизору и лоб ее стал понемногу разглаживаться, отпуская грызущие ее в последнее время раздумья, как неожиданно коротко крякнул дверной звонок.
Кожа на лбу у Людмилы Сергеевны, снова по привычке, поднялась, образуя несколько вопросительных морщинок, она вытерла руки о полотенце, вышла в прихожую и осторожно щелкнула дверным замком. Краем глаза, она заметила в глубине коридорчика быстрое движение, как вдруг, перед ней мгновенно появилось взволнованное лицо дочери, которая что-то шептала одними губами. Больше по огромным серым, казавшимся в темноте черным глазам дочери, чем по-тихому и неразборчивому шепоту, Людмила Сергеевна поняла, что для Славки Марины нет дома, растерянно пожала плечами, посмотрела вслед дочери, которая скрылась, в своей комнате и открыла дверь.