Пустотa
Шрифт:
Мы летели по полярной орбите, так что Солнце вставало для нас сейчас на юге и заходило на севере. Я уже несколько минут наблюдал, как постепенно на месте будущего восхода светлела атмосфера. Будучи намного массивнее земной, она простиралась до высоты шестисот километров. Сейчас, в это предрассветное время, подсвеченная изнутри преломлённым светом, она отливала синим и бирюзовым. Осматривая инопланетный горизонт, я вдруг почувствовал, что что-то не так, что-то неправильное было во всей этой картине. Мой взгляд зацепился за одну из звёзд, она висела низко, почти касаясь атмосферной дымки, и светила ярче, чем любая
– Климова, ответь Фролову, – вызвал я по системе связи.
– Слушаю тебя, что за официоз? – раздался усталый голос Даши.
– Не знаю, как сказать, – смущённо начал я, – но у меня тут неопознанный объект по азимуту примерно … – я прикинул на глаз, – …шестьдесят градусов, высота где-то градусов пять над горизонтом.
– В каком смысле «неопознанный объект»? Что ты имеешь в виду? – в её голосе зазвучало беспокойство.
– Не знаю, что-то блестит в лучах солнца, расстояние… трудно сказать, может несколько тысяч километров. Оно здесь, понимаешь? Оно движется по орбите Титана! Слушай, нужно направить туда радар, немедленно! Нужно снять параметры орбиты, пока оно не ушло за горизонт!
– Чёрт, сейчас! – выругалась она. – Нужно запустить систему, мы же всё повыключали!
– Скорее, оно вот-вот скроется! – поторопил я.
Прошло несколько минут, я следил за тем, как странная звёздочка тускнела, медленно погружаясь в атмосферу Титана.
– Даша?
– ДА!
– Ну что там у тебя?
– Уже почти готово! – воскликнула она.
«Звезда» сверкнула в последний раз и растворилась в жёлто-голубой дымке.
– Поздно, объект скрылся, — выдохнул я. – Что бы это ни было, мы его упустили.
Мы оба молчали какое-то время. Первой тишину нарушила командир.
– Федь, тебя отнесло почти на двести метров, возвращайся, это приказ, – устало сказала она.
Я дернул джойстик управления ранцем, развернулся и дал импульс в направлении корабля. Какое-то время летел молча, вновь и вновь прокручивая в голове все произошедшее, потом все-таки спросил:
– Чёрт, что это было?
– Не знаю, может, какой-то мусор, – неуверенно сказала Дарья.
– Здесь? Возле Титана?
– Может, что-то отвалилось от нас…
– Если бы что-то отвалилось от нас, мы бы это заметили, к тому же оно явно летело по совершенно другой орбите, нежели мы, – не согласился я.
– Может быть, фрагменты от какой-то предыдущей миссии, «Кассини», например.
–
Я медленно приближался к кораблю.
– Вообще, ты уверен, что оно было здесь, на орбите Титана? – с сомнением спросила Дарья. – Может это был какой-то из спутников Сатурна?
Я погасил скорость и ухватился за поручень возле шлюза, задумался.
– Да, может быть. Наверное, то была одна из этих ледяных глыб. Их тут вокруг летают сотни. Но всё же… – Я втянул себя внутрь. – Мне кажется, оно двигалась слишком быстро. Жаль, я не взял с собой камеру.
***
– Пятнадцать секунд до включения двигателей, – сообщил Рик Харрис.
Мы находились в кабине «Дедала», готовясь вот-вот дать тормозной импульс для схода с орбиты. Я сидел в кресле справа, в качестве второго пилота. Пока Рик управлял шаттлом, я следил за работой систем и параметрами полёта. В принципе, учитывая уровень автоматизации челнока, с ним вполне мог бы управиться и один человек, однако считалось, что дублирование и разделение обязанностей между несколькими членами экипажа должно повысить наши шансы в случае нештатной ситуации.
– Есть наддув главных баков, давление в топливной системе в пределах нормы, держится стабильно, – доложил я.
– Десять секунд.
– Система зажигания готова.
– Три… две… одна… запуск!
Нас придавило к креслам перегрузками, корпус челнока начал вибрировать. Старые добрые детонационные химические двигатели «Дедала» работали совсем иначе, нежели сверхсовременный термоядерный движок «Армстронга». Простая реакция окисления, известная человечеству ещё с неолита, толкала сейчас нас прочь с орбиты. Да, такой способ перемещения был намного менее эффективным, чем использование раскалённой до десятков миллионов градусов плазмы, зато он не требовал того колоссального количества энергии и сложного оборудования, которое было необходимо для поддержании реакции ядерного синтеза.
– Есть зажигание, тяга пятнадцать процентов, давление в камерах сгорания стабильно, – сверяясь с показаниями приборов, сказал я.
– Принято, до завершения манёвра тридцать секунд. Отклонения по тангажу и рысканью в пределах нормы, – сообщил Рик.
Спустя полминуты двигатели отключились, и на борту «Дедала» вновь воцарилась невесомость. Мы закончили торможение и, сбросив часть нашей скорости, начали снижаться по суборбитальной траектории. Остаток кинетической энергии должна была погасить плотная атмосфера спутника, в которую мы теперь неуклонно погружались.
– Начинаю разворот, – сообщил Харрис.
Он нажал несколько кнопок на панели автопилота, зашипели двигатели ориентации, поворачивая челнок носом вперед.
– Вход в плотные слои через три часа, – сказал пилот.
– Отлично, есть время, чтобы немного вздремнуть, – раздался в наушниках голос Трофимова.
– Знаешь, мне всегда было интересно, Егор, тебе и правда всё настолько по барабану или просто прикидываешься? – спросила Катрин Розенберг.