Пустой человек
Шрифт:
Густые заросли обступили тропинку сразу, словно кто–то озаботился посадить деревья плотно, почти встык, а редкие промежутки забить кустами – колючими, с блестящей лаковой листвой. Толик был не силён в ботанике, но даже ему вся эта флора показалась непривычной. Бог знает, куда занесло. Вдруг это – параллельный мир, сплошная магия и волшебство вокруг? Тогда и растения не наши, нечему удивляться. Вот ещё полсотни шагов, а потом впереди раз! – и поляна с эльфийскими воинами. Вмажут из луков молча, а у него ни артефакта какого, ни оружия. Даже с кольцом всевластия серьёзные проблемы. Забыли выдать.
В лесу было душно. Ветерок, так славно гулявший над рельсами, сюда не пускала плотная стена деревьев, кроны их смыкались над головой, закрывая небо. Так он и шёл под зелёной аркой непонятных растений, изредка переступая через упавшие на тропинку ветки. Утоптана дорожка была на славу, грех жаловаться. Ходили по ней часто, вот только кто и куда…
Поляны не было, эльфов тоже, идти было жарковато и скучно, но и деваться некуда: даже сойти в сторону – без шансов. Туннель, а не тропинка.
Со скуки Толик начал фантазировать. Нет волшебных воинов с острыми ушами? Ну да и ладно. Тогда это мир после страшной войны. Постапокалипсис, не зря же небо такое низкое и серое. Ядерный пепел в воздухе висит, ясное дело. И на выходе из леса встретят его сталкеры в противогазах и с автоматами, возьмут в плен и немедленно отнимут… Гм. Брать–то нечего. Ладно, отнимут стаканчик. И полотенце. Лишь бы джинсы не забрали, без них как–то неуютно, трусы старые и растянутые. И шлепанцы могут – без них он бы уже все ноги отбил с непривычки.
Или нет! Это не послевоенный мир, а наоборот – утопия. И здесь сохранился памятный по рассказам родителей Советский союз, страна живёт по решениям тридцать какого–то съезда партии, а наши корабли бороздят просторы космоса. Без причины, но во всех направлениях. Тоже нормально будет. В колхозе, – а домики это точно колхоз, – накормят, напоят и спать уложат. А на рассвете пристроят коров доить. Он, правда, не умеет, но научат. Мигом. Техника–то далеко шагнуть должна, успевай молоко относить в сторону. Вёдрами на колёсиках.
Тропинка между тем нырнула в неглубокий овраг, затем вывела наверх и повернула левее. Вот ещё странно – ни зверей, ни птиц. Даже насекомых не видно. Без комаров, положим, Толик вполне бы обошёлся, но жуки там разные, стрекозы – эти–то где?
А нигде.
Тишина, только листва шуршит на верхушках деревьев. Еле слышно, но всё–таки. Толик остановился, стащил с головы полотенце и вытерся: пока топал – вспотел. Странное всё же местечко, пора бы из леса уже и выйти.
– Где люди, мать вашу? – негромко поинтересовался Толик, размахивая мокрым полотенцем. – Устал я уже идти. И на кой чёрт вообще сюда попал? С какой целью?
Вопросы остались без ответа. А вот лес, как по заказу, через несколько минут кончился. Не поредел, нет, как стоял стеной по обе стороны от тропинки, так и остался. Но уже за спиной – как отрезало. Перед Толиком – не врала карта – было неровное поле, по которому то видная издалека, то скрывавшаяся во впадинах вилась всё та же тропинка. Поле густо заросло невысокой травой. Не похоже, что кто–то специально сажал, очень уж дико выглядело. Искомые домики виднелись на горизонте, но смотрелись странновато: высокие конструкции, приподнятые – насколько было видно – над землёй на сваях больше напоминали макеты ракет. Длинные, вытянутые вверх и заострявшиеся к устремленным в небо верхушкам.
Если это жилые дома, то он, Толик, чилийский разведчик. И женщина. Очень уж странно эти хреновины выглядели на фоне вполне обычного сельского пейзажа. Дороги, обозначенной на карте рядом с ними, отсюда было не разглядеть.
– Придётся идти, – буркнул Толик. Как и многие люди, оказавшиеся в одиночестве, он начал разговаривать вслух. Для подъёма настроения и чтобы не скучно было. А идти – да, пришлось. Куда бы он делся, здесь, на опушке, ни воды, ни еды. Не траву же жевать.
– Вообще, если это миссия какая–то, положены промежуточные бонусы. Обед там, полный рыцарский доспех. На худой конец – девственница, – сообщил он миру. – А пока одни тяготы и лишения. Если что, я предпочёл бы обед. Пять блюд и компот, пожалуйста.
Ноги уже болели. Шлепанцы худо–бедно защищали от колючек и неровностей, но как туристическая обувь для дальних походов решительно не подходили. Топать по полю было веселее и не так жарко, но тоже изрядно утомляло. Подъем, спуск, снова подъём. И опять спуск. Ракетные домики приближались. Теперь их можно было рассмотреть, но открывшиеся Толику мелкие детали только ещё сильнее сбивали с толку. Строения были металлическими, теперь уже ясно – вон ряды заклёпок, а вон грубоватые сварные швы. Покрашено это всё богатство бурой краской, местами облупившейся от времени. Ни дверей, ни окон. А сваи деревянные, просто грубо отёсанные столбы, по четыре штуки на каждую ракету. Бредовое зрелище: десяток разбросанных впереди строений, не похожих ни на что. Ни жилье, ни склады.
Не коровники даже, где вёдра на колёсиках.
Толик наконец подошёл к ним вплотную. Тропинка причудливо вилась между ракетами и уходила в сторону неширокой дороги. Судя по всему – асфальтовой, хотя так сразу и не скажешь. Ни обеда, ни доспеха, ни даже девственницы место не сулило. Ни души кругом. Даже и залезть в одно из строений не получится – лестниц и прочих излишеств сваи лишены, а просто так забраться по оструганным брёвнам не получится. Оставалось Толику идти, задрав голову, и рассматривать чудеса зодчества. Неведомого по–прежнему авторства.
– Хоть бы написали что на борту… Макет межконтинентальной баллистической хреновины «Расплата за всё». К примеру.
Плюнув, Толик пошёл дальше к дороге. Да, асфальт. Старый–престарый, весь в трещинах и ямах, откуда пучками росла та же, что и на поле трава. И за дорогой, кстати говоря, такое же поле, как он миновал, но уже без тропинок и строений на горизонте. Судя по карте, пора идти по асфальту влево, к таинственному знаку на обрыве листка. Чем бы это ни было – скрипичным ключом или иероглифом «полный писец».