Пустой мир 2. Война за престол
Шрифт:
Шаттлы опускались на один заход, выбрасывали подкрепление и снаряжения, после чего все бегом мчались в ближайшие подвалы и бомбоубежища, поскольку тристанские наводчики, дежурившие на крышах высотных зданий, просматривающие воздушные пути к площади, докладывали батареям дальнобойной артиллерии о подлетающих кораблях. Так что на высадку оставалась всего лишь три или четыре минуты, после чего на площадь начинали сыпаться плазменные снаряды, выжигавшие в такие моменты все, что еще оставалось.
Гордой и достойной высадки, как вначале предполагал Михаэль, у него не получилось, пришлось, как и простым солдатам, выпрыгивать на оплавленный и перепаханный взрывами керамит площади, после чего, срывая дыхание, бежать к ближайшему укрытию, где уже стояли бойцы, призывно махающие руками и все время посматривающие на небо, где в любом момент могли
Артобстрел площади продолжался примерно две минуты, наполненных непрерывными разрывами, грохотом и вполне ощутимой тряской, от которой качались временные светильники на потолке. Централизованного освещения здесь не было после боев за электростанцию квартала, в ходе которых та оказалась почти полностью разрушенной. О бесперебойной подаче энергии можно было забыть, войска на местах обходились автономными генераторами и переносными установками зарядки. И эти две минуты казались непривыкшему к подобному гористарскому графу целой вечностью, в ходе которой он успел умереть и был похоронен в этом грязном и вонючем подвале, забитым ящиками со снаряжением и боеприпасами, солдатами, ранеными и дроидами. Воняло кровью, потом, горелым железом и озоном, так что не выдерживали даже фильтры боевого костюма, пропускающие эту вонь внутрь. Михаэль брезгливо поморщился, заодно порадовавшись, что сейчас его лицо закрыто шлемом, и солдаты не могут увидеть это выражение лица.
– С прибытием, господин! – поздравил его офицер, остававшийся здесь за старшего, поразительно, но всего лишь в звании лейтенанта. Как объяснил парой минут позже, проводив на два уровня ниже, где сейчас разместили что-то вроде полевого штаба, вчера на этом участке тристанцы ввели в бой несколько отрядов тяжелых штурмовых дроидов, как лезвием взломавших всю оборону и добравшихся до штаба командования сектора, полностью его уничтожив. После этого полевые офицеры оказались предоставленны буквально самим себе, вынужденные действовать исходя только из имеющихся у них оперативных данных и тех сведений, что прибывали вместе с подкреплениями, исправно пополнявшими быстро редеющие ряды защитников. Если прервется доставка подкреплений и боеприпасов, то оборона на этом участке продержится ровно столько, сколько потребуется времени тристанцам для организации нового удара здесь.
На самом нижнем уровне развернули пункт мобильной связи, связанный с антеннами наверху, какие приходилось менять чуть ли не каждый день, тристанские артобстрелы рано или поздно их задевали, но таким образом обеспечивалась хоть какая-то координация действий с соседними участками. Все равно это было лучшее из имеющегося. Там же стоял единственный голограммный стол, на котором отмечалась карта участка согласно последним имевшимся данным.
– Господин, смотрите, - провел рукой офицер, - мы сейчас удерживаем линию обороны вдоль Теннской магистрали, этот керамитовый рукав шириной в двенадцать полос, единственное, что отделяет нас от тристанской штурмовой дивизии на противоположной стороне дороги. Примерно два часа назад к ним подошла батарея легких противотанковых орудий, которыми теперь они методично уничтожают наши огневые точки, потому пришлось отвести орудия поддержки назад, на параллельную улицы, где организован второй рубеж обороны. А первый рубеж теперь удерживают стрелковые отряды и снайпера, все еще способные остановить противника, пока еще не подогнавшего бронетехнику. Пехотные атаки мы отгоняем без особых проблем из-за того, что солдатам противника негде укрыться от прицельного огня, но даже нескольких бронетранспортеров им будет достаточно, чтобы выбить нас с первой линии. Останавливать их фактически нечем, если только гранатами с предельно минимального расстояния, но после последней атаки эскзоскелетов у отрядов остается всего лишь одна или две гранаты на всех бойцов. Этого явно не достаточно, но снаряжения не хватает, к этому уже
– Лейтенант… - он присмотрелся, но не смог прочесть на закопченном и измятом попаданиями осколков и случайных зарядов нагруднике имя офицера, - я здесь не для того, чтобы исправлять ситуацию именно на этом участке. Прошу понять меня беспристрастно, но ваши отдельно взятые проблемы практически не имеют значения для общей ситуации на фронте. Ваш участок выбран лишь как критический по своей ситуации, где шансы на успешный итог фактически минимальны и при анализе даже не рассматриваются. И именно поэтому я здесь…
– Для чего же, граф? – удивился офицер, не совсем понявший ход его мыслей, - Если это не секретная информация, то, как действительный командир этого участка линии фронта, обязан знать ваши последующие действия, поскольку они могут сказаться на оперативной ситуации.
– Вы правы, они на оперативной ситуации скажутся, - кивнул Михаэль, внимательно разглядывая голограммный рисунок, - В настоящий момент я собираюсь атаковать позиции противника, как только линия фронта хотя бы чуть успокоится. Мне необходимо как можно громче заявить о своем присутствии здесь. А сделать подобное, разбив ударные отряды тристанской штурмовой дивизии, мне кажется наилучшим решением. Щелкнем их по носу, но так, чтобы они это самым ощутимым образом почувствовали…
– Тогда у меня есть для вас предложение даже лучше, - быстро нашелся офицер, у которого моментально загорелись глаза в надежде на то, что ему удастся удержать свой участок и не сдать его противнику, - Если вы сумеете взломать вражескую оборону, то в оперативной доступности находится склад танкового топлива. Мои разведчики обнаружили его вчера во время утреннего рейда. Скорее всего, они действительно собираются перебросить на это направление отряд бронетехники, вот и готовятся. Если его взорвать, то противник, как минимум, на сутки должен будет отложить все свои наступательный операции не только на этом участке, но и на всем секторе. Тристанцы не очень любят импровизировать на ходу, так что если нам удается сбить его планы на первоначальном этапе, то чаще всего продолжения уже не следует. Граф, об этом наверняка офицеры противника доложат и высшему командованию, система связи с центром у них обеспечена гораздо лучше. А их передачами и вовсе весь эфир забит, хотя взломать код у нас дор сих пор не получилось.
– Отличная идея, - согласился Михаэль, кивнув головой, - показывайте, где координаты штаба…
***
Перебросить незамеченными на передний край обороны почти две тысячи человек оказалось серьезной проблемой, особенно с учетом господства в воздухе тристанской авиации. Большая часть гористарских перехватчиков, базировавшихся на городских аэродромах, была уничтожена еще на земле неожиданным ударом тристанского флота, разогнавшего немногочисленное охранение города и бившего в первую очередь по военным базам гарнизона, сильно ослабив его возможности в первые часы нападения. Сейчас в воздухе почти ежечасно разгорались воздушные схватки истребителей и штурмовиков, когда постоянно прибывающие подкрепления гористарского феода пытались вернуть себе контроль над небом города, но тристанские пилоты никак не желали отступать. И все же, в оперативной близости от линии фронта тристанские разведывательные дроны, летающие на низкой высоте были частым явлением, хоть их и старались отстреливать по мере возможностей.
Отряды разделили на небольшие группки, по пять или шесть человек, перебрасываемых по разным направлениям и снова собираемых уже под защитой развалин зданий или же в подвалах, где скапливались, ожидая контрольного сигнала к наступлению. Так что если бы кто-то и попал в поле зрения дронов-разведчиков, то их, скорее всего, был бы принят за те обычные переброски подкреплений, что шли здесь почти постоянно, связанные с большими потерями в личном составе на переднем крае обороны, а потому вряд ли будут поднимать из-за этого тревогу.