Пустой мир 2. Война за престол

thelordofthedark

– Осторожнее! У пехоты реактивные установки! Отсекайте их пулеметным огнем! Близко не подпускать! – предупредил по общему каналу один из танковых офицеров, но его голос почти сразу же исчез в помехах.

– Осторожно! Он наводится на нас! – крикнул водитель, резко забирая в сторону и чуть не врезаясь в корпус подбитого тристанского танка, пытаясь уйти с линии прицела вражеского танка, но не успел всего лишь на какие-то доли секунды. Энергетический заряд, первоначально направленный в гусеничные траки, попадает в борт, в уже поврежденную бронированную плиту, теперь окончательно пробитую, а на панели состояния танка тут же вспыхивают несколько иконок с указаниями на полученное попадание и его результаты. Одна из капсул плазменного генератора получила повреждение, и теперь ее пришлось заблокировать, чтобы не произошло утечки. Мощность орудия упала почти на двадцать процентов, если только не перевести энергию с каких-либо

других потребителей.

– Отключить кормовой щит! – приказал Тарваил, оценив риски, - снизить подачу энергии на гусеницы на пятнадцать процентов! Прицел под башню! Сожгите его, пока он нас не добил! – конец фразу обрывается в грохоте еще одного взрыва, результата попадания в башню. Импульсный снаряд свернул лазерный излучатель вместе со стрелком, серьезно повредив поворотный механизм и заклинив его.

Через шесть минут боя тристанских танков все же осталось больше, теперь лишь семь машин, но против пяти, и используя свое численное преимущество, защитники сосредотачивали огонь на одном танке за другим, выводя их из строя. Следующей целью, судя по всему, должен быть стать танк Тарваила.

– Вот уж черта с два! – рявкнул гористарский командующий, - Сдавай назад! Поворот влево! Проверить готовность орудия! – если импульсная пушка все еще действует после последнего попадания, то еще ничего не потеряно. Танк вполне подвижная единица, развернуть пушку даже с поврежденной башней особого труда не составляет, только маневрировать придется гораздо больше.

– Орудие в полной боеготовности! – отчитался канонир, к счастью, переживший последнее попадание, - Готов к стрельбе!

– Отлично! Тогда заставим этого молокососа пожалеть, что с нами связался! – их первый противник, тяжелая боевая машина с широкой и вытянутой башней, где все равно едва уместилось счетверенное лазерное орудие, предназначенное специально для ведения танковых боев, продолжал двигаться прямо на них, закрытый уже ослабленным дефлекторным щитом. Танк Тарваила, описав крутую дугу, подставил уязвимый борт под удар, но все же навел свое неподвижное орудие на цель. Два выстрела прозвучали почти одновременно, но в этот раз гористарцы успели на какие-то доли секунды раньше, и импульсный снаряд пришелся в башню практически на уровне основного орудия. Вероятно, после того, как башню заклинило, повредилась и система прицеливания, но вражеский танк все равно остановился, словно контуженный ударом. Ответный выстрел, прозвучавший практически одновременно вместе с выстрелом импульсного орудия, падал точно в кормовую часть борта, ничем не закрытого кроме уже поврежденной брони с давно разряженными щитами. Прямое попадание пробило броню и превратило двигатель в груду вспыхнувших обломков, от чего машина встала, не в силах заставить гусеницы сделать хотя бы еще один оборот.

– Покинуть танк! – выдохнул Тарваил, осознавая, что на этом его участие в бою закончено. Конечно, от своего решения он не откажется, если понадобиться, будет ползти к воротам замка, но задерживаться в этом неподвижном металлическом гробу, в который теперь превратился танк, хотя бы еще на несколько минут смерти подобно, тем более, с поврежденной и неподвижной башней.

Разряженный воздух, переполненный гарью, озоном и неповторимым, но вполне узнаваемым запахом раскаленного металла с обгорающим на броне защитным покрытием, ударил по легким как молотом даже сквозь фильтры противогаза, встроенного в шлем боевого костюма, сразу же сбив дыханием и заставив сердце биться гораздо чаще, чем положено. Тарваил буквально вывалился из люка башни, сразу же оглядываясь по сторонам и прикидывая, в какую сторону двигаться дальше. Тристанский замок все еще возвышался на горизонте непреодолимой твердыней, заставляя чувства гористарского командующего кипеть в душе, одним своим видом напоминания о поражении. Может быть не сегодня, может быть, даже не в этой войне, но теперь он просто обязан поднять над этой цитаделью гористарский стяг, только таким образом стерев темное пятно на своей чести.

Тристанская пехота уже двигалась сюда, к подбитому танку, наверняка добить выживших, но сдаваться Тарваил так просто не собирался, слишком большие счеты у него к Эдварду, чтобы просто умереть от рук его подчиненных.

– Бросай оружие! Руки вверх! – кажется, это офицер приказывает ему сдаться, взяв на прицел своей штурмовой винтовки. Тарваил был готов даже улыбнуться при мысли о том, что кто-то может думать, будто гористарский дворянин так легко бросит оружие, признавая себя побежденным.

Вместо ответа он посылает ему пулю в голову. Реактивный снаряд, выпущенный из специально подготовленного под его доспех пистолета крупного калибра, разрывает офицеру шлем вместе с большей частью головы, и, прежде чем остальные солдаты успевают сообразить, что произошло, Тарваил бросается вперед, на ходу активируя «Зуб дракона».

Тристанцы,

надо признать, не испугались и не бросились бежать, потеряв своего командира, а моментально открыли огонь по приближающейся цели, даже несколько раз попав, прежде чем он смог добраться до их позиции. Большинство попаданий никакого вреда, конечно, не причинили, его боевая броня смогла выдержать даже прямое попадание из плазменной винтовки, оставившей на ней лишь глубокий ожог, но пара выпущенных зарядов все же нашла свою цель. Импульсная пуля угодила точно в сочленение под наплечником на левой руке, повредив ключицу, а еще одно попадание плазменного заряда обожгло правый бок под ребрами, но все равно этого было недостаточно, чтобы его остановить. «Зуб дракона» в его руке с силой опустился на первого же попавшегося под руку солдата, срубив ему голову и правую руку вместе с плечом. Развернувшись, широким взмахом рассек второго тристанца на уровне груди, разрубив грудную клетку и выбив оттуда целый фонтан крови. Третий попытался подставить под удар свою винтовку, но перегруженное силовое поле рассекло и оружие, и самого человека, развалив ему голову на две почти одинаковые половинки. Новый выпад, но в этот раз промах, боец успел отшатнуться в сторону, вскинув винтовку и выстрелив прямо Тарваилу в голову. Картечный заряд на таком расстоянии не успел набрать максимальную скорость и рассеяться, но его удара было достаточно, чтобы отбросить Гористара назад, серьезно контузив. Интуитивно махнув перед собой оружием, почти ничего не видя из-за разноцветных пятен, пляшущих перед глазами, Тарваил, кажется, попал по еще кому-то, но в тот же момент сильный удар прикладом по спине сбил его с ног. Упав, как подкошенный, он, больше теперь подчиняясь инстинктам, чем действительно осознавая, что делает, тут же откатился в сторону, и очередь импульсных зарядов, предназначавшихся для него, вспахала то место, где лежал секунду назад. Ударив ногой и попав в колено, сбросил на землю повалившего его противника, но встать не успел, новый удар прикладом, в этот раз в голову, впечатал его обратно в пропитавшуюся кровью грязь. Их было слишком много, Тарваил просто не успевал реагировать на такое количество противников, разгоряченных, обозленных, готовых сражаться до самого конца, как и он сам.

Битва за Тристанский замок закончилась, когда Тарваил повалился на землю под непрерывными ударами, один из последних гористарских солдат, еще продолжавших сопротивляться. Удар, намечавшийся как первый и последний в этой попытке восстания Тристанского бароната и его союзников против сложившегося порядка вещей, оказался ловушкой, пусть сработавшей и не совсем так, как ожидалось, но все же выполнившей свое предназначение. Лучшие силы Гористарского графства, брошенные в эту атаку, оказались уничтожены и перемолоты в продолжительном сражении, длившемся несколько дней и закончившимся так резко и неожиданно. Потери обеих сторон оказались огромны, никто и подумать не мог, что будут задействованы такие силы, но отступать уже было поздно.

И все же, основная цель, поставленная Эдвардом, была выполнена. Силы самого главного противника в будущем противостоянии оказались подорваны, а его территории остались беззащитны. Прежде, чем остальные еще только начинали готовиться, Эдвард выиграл для графа Фларского оперативное преимущество и стратегическую инициативу, заодно проверив своих союзников, насколько можно будет им доверять в предстоящей войне.

Тристанский замок выстоял, армии Тристана и его союзников смогли перевести чашу весов на свою пользу, но теперь начиналась настоящая война. Война, что изменит облик всего Рейнсвальда, полностью перекроит его политическую карту и структуру. Долго копившиеся армии и оружие должны быть наконец-то разряжены, и теперь им дан повод.

Эдварда после произошедшего занимал всего лишь один вопрос: действительно ли все это стоит того? Миллионы жизней, что должны быть принесены на алтарь победы, разрушения и гибель, что пройдутся по Рейнсвальду разящим мечом, не щадя ни правых, ни виноватых. И все это лишь ради того, чтобы на престол поднялся нужный ему претендент, а сам он наконец-то получил свободные руки для поисков Респира. Стоила ли гражданская война столь скромных и эгоистичных целей, поставленных им перед собой?

========== Глава 7. Жатва. ==========

Глава 7. Жатва.

Война, Варвара Андреевна, — ужасная гадость. На ней не бывает ни правых, ни виноватых. А хорошие и плохие есть с обеих сторон. Только хороших обычно убивают первыми.

Борис Акунин, «Турецкий гамбит»

Война требует жертв. Самый реальный и самый жестокий бог из всех, что придумало сознание разумных существ. И, наверное, один из тех немногих, что, так или иначе, объединяют все цивилизации. Можно многое говорить о мире, добре и справедливости, но как только действительно доходит до дела, люди берут в руки оружие, в очередной раз становясь на колени перед этим жестоким и страшным порождением собственного разума.