Пустой мир 2. Война за престол

thelordofthedark

Тристанец судорожно втянул воздух, поджав раненную левую руку. Он почти успел увернуться, и меч рассек нагрудник чуть выше, не зацепив сердце, но обожженная рана рвала сознание болью, брызгая кровью. Силовые клинки хороши тем, что энергия защитного поля сама же и прижигает ранения, но если рана все же серьезная, то пробка пригоревшего мяса все же слишком тонкая, чтобы долго удерживать кровь, рвущуюся наружу из перерубленных сосудов.

– Ты проиграл! – рассмеялся Тарваил, тяжело дыша. Такой темп боя тоже изматывал его, но сдавать позиции теперь он уже не собирался, бросаясь в новую атаку прежде, чем его соперник сможет отступить. Де Адрилу пришлось защищаться, с трудом удерживая меч. Против такого противника, как Тарваил это равносильно

поражению, и не прошло и минуты, как «Зуб дракона», почти вывернув клинок из руки тристанца, вошел ему глубоко под ребра, нанеся длинную рану, практически от ребра до ребра, выйдя с другой стороны вместе с брызгами кипящей крови.

Сражаться дальше не было никаких сил. С трудом хватая ртом воздух, пока каждый вздох отдавался адской болью в разрезанных легких, тристанский командующий упал на колени, схватившись левой рукой за страшную кровоточащую рану. Бесполезный уже клинок все равно держал в руке, не желая умирать безоружным, но не мог даже поднять взгляд на своего противника, парализованный болью. Перед ним был только обожженный металл танковой брони и кровавая пелена на глазах, не осталось даже никаких мыслей в голове, только упорное желание жить. Надо только дышать…

– Сдавайся! – Тарваил подошел чуть ближе, ткнув острием «Зуба дракона» ему в бронированный воротник, под основание шлема, в то узкое и уязвимое место, защищенное лишь несколькими слоями изоляции и защитной ткани. Полимерный материал зашипел и начал плавиться от соприкосновения с силовым полем, прижигая кожу на шее. С большим усилием удалось поднять взгляд, даже сквозь затемненные линзы боевого шлема прожигающий ненавистью.

– Ты все равно проиграл, - удалось выговорить Де Адрилу, едва справлявшемуся с набирающейся во рту кровью, попадавшую туда из разрубленных легких. Каждое движение губ отдавалось болью, и кровь капала на подбородок, - Мы продержались достаточно долго, ты не сможешь занять замок, барон уже в пути…

– Значит, убью и его, - пожал плечами Тарваил, чуть надавив на свой клинок, и лезвие без особо труда погрузилось в податливую человеческую плоть, вспарывая жизненно важные сосуды и трахеи. Адрил захрипел, но для того, чтобы упал, потребовалось еще толкнуть тело ногой, стряхивая с клинка.

– Всем подразделениям! – Тарваил спрыгнул с брони танка, оглядываясь по сторонам. Бой откатился уже дальше, оставляя позади себя только искореженную бронетехнику и кучи изуродованных трупов, - Всем подразделениям Гористарского графства, действующим в оперативной близости от Тристанского замка! Говорит командующий Тарваил Гористар! Перегруппировка у моих координат! Повторяю! Перегруппировка у моих координат! Мы начинаем наступление!

– Командующий! – один из операторов штаба все же вышел с ним на связь, сумев пробиться по общему каналу, - Командующий! Наши тыловые части столкнулись с массированным наступлением сил противника, атакующего со стороны Барридских плотин и имеющего мощную поддержку боевых кораблей. Они отступают, неся тяжелые потери от орбитального огня!

– Проклятая Бездна! – выругался Тарваил, вспоминая последние слова Де Адрила. Эдвард Тристанский все-таки успел собрать силы для контрнаступления, и теперь постарается зажать его между замком и своими отрядами, лишив инициативы и постепенно перемолов орбитальными и артиллерийскими обстрелами. Трусливые тристанцы всегда очень много надежд возлагали на огневую мощь и тяжелую броню, предпочитая уничтожать врага на расстоянии. Как он сам считал, боясь боя на коротких дистанциях, где можно увидеть, как в действительности льется проливаемая тобою кровь, - Отмените приказ об отступлении! Передайте мое приказание держаться до последнего! Удерживать позиции во чтобы то ни стало! Я разворачиваю гвардейские дивизии и скоро буду там! – он быстро накидывал новый план боя, не желая отдавать тактическую инициативу противнику.

Его кораблей осталось слишком мало, чтобы отбиваться одновременно как от кораблей флота охранения, там и

тех эскадр, что Эдвард привел с собой, но если войти с тристанцами в близкий бой, то получится смешать боевые порядки. Корабли Тристана тогда потеряют свое главное преимущество – орбитальные удары по сухопутным силам, вынужденные ориентироваться только на воздушный бой. Главное сейчас сделать это надо прежде, чем они доберутся до позиций осадных орудий, что еще могут обрушить стены Тристанского замка. Эти установки слишком медлительны, чтобы постараться увести их с линии боев, а значит, придется действовать быстро.

– Мне нужен транспорт! – приказал Тарваил, бросив последний взгляд на крепость Таус Шесть, что сейчас казалась ему ключом ко всему Тристанскому замку. Не хватило совсем немногого, чтобы ее занять, пробить вторую линию и бросить свои войска на слом уже замковых стен. Тогда бы все сложилось иначе, но на войне не бывает сослагательного наклонения, и теперь приходилось чуть ли не бегом отступать обратно, туда, где теперь рвался вперед сам Тристанский барон.

Там, на уже укрепленных позициях, собираются пехотные части линейных полков гористарской армии для поддержания танковых групп. Отбросить гвардию Тристана назад, потом развернуться, ударить по Эдварду и заставить его трижды задуматься, прежде чем повторить попытку прорыва к замку. И только после этого начинать финальный штурм. И все равно, что идущие за ним войска истощены и ослаблены продолжительными боями и потерями, их командующий не какой-нибудь толстый старик из штаба командования. Их ведет сам Тарваил Гористар, а значит, они будут идти вперед и наступать до тех пор, пока на поле боя не останется ни одного врага.

Чтобы вернуться в штаб командования ему потребовалось меньше часа времени, во многом из-за того, что оказался в ближнем тылу противника, как и множество других отставших от своих частей солдат, когда пришлось начинать отступление под ударами Тристанской гвардии. Группы зачистки тристанских войск, действующие во второй волне, часто сталкивались с довольно упорным сопротивлением небольших отрядов противника, засевших в естественных укрытиях или среди разбитой техники, наспех окопавшихся и готовившихся держать оборону, надеясь только на новое наступление гористарских сил. Пилоты воздушных транспортов, рискуя собой и своими машинами, пытались эвакуировать как можно больше людей, уже отставших и отрезанных от своих, часто попадая под обстрелы с земли или перехватываясь истребителями тристанцев, ведущими свободную охоту.

Тарваилу еще пришлось добираться к месту встречи с воздушным транспортом, где небольшой клочок земли удерживала группа танков, оказавшаяся отрезанной от остальных. Двадцать тяжелых танков после понесенных потерь были такой цифрой, ради которой можно пожертвовать группой винтокрылов, чтобы забрать их с земли, и эта цель стала в разы приоритетнее, когда оказалось, что с ними сам командующий.

Быстро организованная контратака отвлекла внимание тристанцев, больше похожая на самоубийство, поскольку противник успел занять выгодную позицию и буквально расстреливал атакующих, но все же вынужден был перебросить на этот участок все оперативные резервы. Это позволило группе тяжелых грузовых машин с прикрытием из эскадрильи истребителей прорваться над линией фронта и обнаружить зажатые в пустоши машины.

– Часть машин все равно придется бросить! – командир эскадрильи быстро понял, что двадцать машин ему не забрать. Винтокрыл мог забрать, в лучшем случае, только один танк, чтобы не превратиться в медленно и низко летящую над полем боя мишень, а у него всего было двенадцать машин. Конечно, важнее забрать людей, чем сами танки, но экипажи тех машин, какие решено было оставить, отказались, сказав, что у них еще достаточно снарядов и прочего снаряжения, чтобы пережить несколько часов круговой обороны. За это время, как обещал Тарваил, основные силы успеют отбросить отряды Эдварда и снова перейти в атаку, во второй раз зачистив эти территории от тристанцев.