Пустой мир. Кровь и честь
Шрифт:
Только что провозглашенный герцог Аверийский и все еще барон Тристанский неуверенно поднялся на ноги, и Иинан Третий тут же оперся на его руку, не в силах больше стоять без посторонней помощи. На этого некогда великого человека жалко смотреть, особенно если еще помнишь те дни, когда он был в расцвете сил, полный энергией и желания творить. Эдвард помнил его прежнего, тогда сам он еще совсем мальчишкой, неуверенным, наивным и свято верящим в чистоту идеалов Рейнсвальда, не подозревая, что кроится под ними на самом деле. Он впервые с отцом прибыл в королевский замок, где был представлен Иинану как наследник титула барона. В тот раз король ему показался настолько великой и могущественной фигурой, что мелкий мальчуган,
Теперь же этого человека, мечом и собственной волей проложившего себе путь к престолу, начавшего свое правление с полномасштабной войны против конклава Белой Башни, наголову разгромив их армии и сровняв это проклятое место с землей, уничтожившего крупнейшее пиратское гнедо в Поясе Колхиды, остановившего немало внутренних войн на самом Рейсвальде одним только своим словом, было невозможно узнать. От него осталась только изможденная оболочка, слишком упрямая, чтобы просто сдаться и умереть, болезнь и лекарства, какими его лечили, сжигали изнутри его тело, оставив только кости и кожу, и то едва державшуюся под собственным весом. Наверное, для него самого скорая смерть станет настоящим облегчением после всех тех мучений, что переживает сейчас, но сейчас не может просто так уйти, оставив трон Рейнсвальда и все свои незавершенные дела на произвол судьбы, заставляя нервно грызть ногти всех тех, кто уже метит на его место.
После официальной встречи все направились к машинам, чтобы вернуться обратно во дворец, где должно состояться продолжение церемонии, но Эдварда по пути ждал еще один сюрприз. Ему на шею буквально прыгнула Изабелла, в пышном и красочном наряде придворной дамы, в цветах Кариского бароната, но с шалью с цветами Тристана. После долгого расставания больше не могла скрывать все нахлынувшие на нее чувства, буквально разразившись потоком слов.
– Эдвард! Ты даже не представляешь, как же я скучала! – она обвила его шею своими руками и прижалась к груди, глядя на него влюбленными глазами. – ты улетел так быстро, да и меня заставил уехать! Я не знала, что и думать, каждый день ждала новостей, но даже их почти не было. Я так боялась за тебя, за папу, за Райсора… за всех. Мы боялись, что Респир все-таки нападет… Или нападут на тот остров, куда ты улетел!
– Я тоже все время думал о тебе! – Эдвард впервые за очень долгое время чувствовал себя действительно счастливым, прижимая к себе любимую девушку. В такие моменты казалось, что ничто не имеет большей цены, чем она, сейчас рядом с ним, такая близкая и родная, часть его самого, которую не хочется больше отпускать. Никакие проблемы, политика и войны не стоили и пары секунд, проведенных рядом с ней. И пусть ловит неодобрительные взгляды от проходивших мимо чопорных придворных господ и дам, медленно вышагивающих к своим машинам, все равно они не играли никакой роли. Важна лишь только она, и больше ничего на свете не имело значения.
– Эдвард! – к ним все же подошел Рокфор, и под строгим взглядом своего отца его дочь все же отпустила жениха, потупив взгляд и немного отойдя в сторону, – ты не представляешь, как же рад тебя видеть! – Карийский барон все-таки сумел отобрать Эдварда у своей дочери хотя бы на несколько минут. Отойдя чуть в сторону, сразу поинтересовался, – рассказывай, все-таки это твое дело, события у Самрии? Тут все из-за них на ушах стоят, а Вассарий взглядом способен воду кипятить. От его эскадры остались только обломки, и никаких доказательств нет. И с Самрийскими верфями разругался, угрожает им силой, если не пустят его эмиссаров в порт, но его местные послали далеко и надолго… – он внимательно смотрел
– Неужели? – барон в ответ сделал удивленное лицо, словно услышал эти новости в первый раз, – что же там произошло? Нападение или авария?
– Он утверждает, что на его силы напали тристанцы под твоим руководством, – прищурившись, сказал Рокфор, удивленный таким ответом. – только вот доказательств у него нет никаких, кроме сбивчивых докладов его выживших солдат. Будешь утверждать, что ты к этому происшествию никакого отношения не имеешь?
– О таких вещах не стоит здесь говорить, – отрицательно покачал головой Эдвард и посмотрел на Изабеллу, стоявшую с обиженным видом и исподлобья смотревшую на своего отца, снова утаскивающего ее жениха в бесконечные разговоры о политике. Молодой барон улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. – я честно вам скажу, что сегодня у меня совершенно нет желания разговаривать о политике. Слишком долго был вдали от дома и, не буду скрывать, от вашей дочери, так что позвольте посвятить сегодняшний вечер ей.
– Конечно, – Рокфор смутился, сообразив, что влез в идиллию между двумя влюбленными, слишком давно не видевшими друг друга. Усмехнувшись, махнул рукой, отпуская их на все четыре стороны, – Эдвард, только не увлекайся слишком сильно, я, быть может, от тебя и отстану, но здесь слишком много других людей, какие хотят с тобой поговорить. Может быть, тебе стоит задержаться здесь еще на несколько дней?
– Я не могу, барон, – отрицательно покачал головой молодой барон, – «Сакрал» отправляется меньше, чем через месяц. И я должен быть на его борту, когда он прибудет на Аверию, особенно после сегодняшнего дня… – замолчал, снова возвращаясь мыслями к словам короля о даровании ему титула герцога, – вряд ли я теперь могу более свободно относиться к делам колонии…
Рокфор кивнул, понимая его положение, но, кажется, знал немного больше, чем сам Эдвард, пусть и не торопился об этом рассказывать. Какая-то часть барона Тристанского жалела о решении сегодняшний день полностью посвятить Изабелле, поскольку дел действительно оставалось очень много, но достаточно только посмотреть на свою невесту, как все сожаление моментально растворялось в потоке теплых и добрых чувств, моментально заполнявших его душу.
В машине Эдварда уже поджидал Северед, с выражением нетерпения на лице, но все же не мешая на время проститься с Изабеллой у кортежа Карийского бароната. Корсар не сильно изменился за то время, проведенное при дворе, только борода стала аккуратнее подстрижена, да и несколько изменились жесты, вероятно, сказывались царившие при королевском дворе порядки и правила этикета.
– Очень рад вас видеть, барон, – кивнул корсар, как только Эдвард, сев на свое место, хлопнул дверцей, – и тороплюсь поздравить вас с победой у Самрийских верфей. Честно, я не ожидал, что вы все-таки решитесь на подобное.
– Капитан! Не думаю, что здесь стоит разговаривать о подобном, – Эдвард опасливо покосился на прозрачное бронестекло дверцы, после чего опустил жалюзи, – вокруг слишком много сплетников, только и готовых, чтобы разнести во все уши очередную новость, лишь бы стать центром всеобщего внимания.
– Не волнуйтесь по этому поводу, – покачал корсар головой. – в машине несколько слоев шумоизоляции и защитных систем от прослушки и сканирования, так что можете говорить, никого и ничего не опасаясь, гарантирую вам полную безопасность, – Северед кивнул головой водителю, что можно отправляться. Даже машиной управлял робот, наверное, еще одна предосторожность, предпринятая контрразведкой бароната.
– Сначала жду вашего отчета, – сказал Эдвард, когда машина, встраиваясь в общую колонну позади кортежа короля, выехала на трассу. – только, желательно, коротко, я обещал сегодняшний вечер Изабелле, пока еще есть такая возможность.