Пустячок с десятью нулями
Шрифт:
Глаза Гарика влажно блестели, и он уже, схватив меня за запястье обеими руками, принялся его поглаживать.
— А вот этого не надо, — убирая руку, преувеличенно строго сказала я. — Ты знаешь, что я не терплю подобные вольности!
На самом деле такие «вольности» я принимаю очень даже хорошо, но только не от Гарика. И вообще мне уже надоели его дурацкие поползновения.
— Так чего ты пришел? — вернула я его к действительности. — Если опять со своими грязными домогательствами, то лучше быстрее беги отсюда.
— Что
— Извини, Гарик, сегодня никак не могу, — вздохнула я.
— Что, работаешь? — разочарованно протянул капитан.
— Да, — непререкаемым тоном ответила я.
— Что за дело? — тут же спросил Папазян.
— Господи, тебе-то какая разница? — вздохнула я, раздраженная его вопросом, поскольку никакого дела у меня в данный момент не было. Впрочем… Я отложила журналы и сделала вид, что сосредоточенно размышляю. Но тут же спохватилась, как бы вспомнив что-то ужасно важное, являющееся вопросом жизни и смерти. — Вот одно дело мне точно следует провести немедленно! — Я подняла вверх указательный палец, затем быстро направилась к себе в спальню и тут же вернулась, пока Гарик не поперся за мной, держа в правой руке вчерашнюю находку, а для кого-то несомненно пропажу.
— Что за документ? — продолжал любопытничать Папазян. — Личные записи или деловые?
— Не знаю, это не мое. Но это мне надо обязательно вернуть, вдруг там что-то важное или нужное.
— Почему «или»? — спросил Гарик. — Что, неужели одно исключает другое?
— Не цепляйся к словам, — отмахнулась от него я, внимательно разглядывая испещренные аккуратным почерком страницы.
— А читать чужие письма неприлично, — заметил надоеда-Гарик.
— Ну, во-первых, это не письмо. И здесь нет ничего, кроме имен, адресов и телефонов. Никаких личных мыслей, идей и соображений, — резонно парировала я выпад в свою сторону поборника морали и нравственности. — А, во-вторых, как я узнаю, где искать владельца? Единственный способ — найти что-то здесь.
И я продолжила изучение записей на клетчатых листочках.
— А откуда вообще это у тебя взялось? — не отставал от меня Папазян.
— Один мужчина оставил вчера в машине, — ответила я, не поворачивая головы.
— Какой мужчина? — ревниво уточнил Гарик и нахмурил брови. — Почему мужчина?
— Хороший вопрос, — усмехнулась я. — Наверное, потому что его мама родила мужчиной.
— А как он попал к тебе в машину? — продолжал допрос Папазян, видимо, возомнив себя моим мужем или, на худой конец, бойфрендом. Совсем, видимо, свихнулся на старости лет.
— О господи! — покачала я головой. — Бедные задержанные, которые попадают к тебе! Мужчина спешил на вокзал, а я его подвезла. Устраивает тебя такой ответ?
— Никогда не думал, что ты подрабатываешь в роли таксистки, — уколол меня Гарик. — Если нужны деньги, могу устроить к нам в отделение. На должность участкового, — хохотнул он.
— У тебя потрясающее чувство юмора, — отреагировала я. — Но подрабатывать извозом мне пока, слава богу, не приходится. Просто помогла опаздывающему человеку.
— Я тебе не верю! — вдруг заявил Папазян.
— Ну и ради бога, — отмахнулась я. — Не мешай!
Но от Гарика не так-то просто было отделаться.
— Что ты там такое пытаешься найти? — вопрошал он. — Если на обложке нет имени владельца, то вряд ли он будет его вписывать на общих основаниях в алфавитном порядке вместе со своими данными. Если он, конечно, не страдает амнезией. Так что, милая моя, твои старания тщетны и смешны.
— Посмотрим, — пробурчала я.
— А для него невелика потеря, — констатировал капитан. — Купит себе новую. А то и на органайзер разорится.
В рассуждениях Гарика был, конечно, здравый смысл. Я долистала книжку до конца, и опять мне попался заткнутый за край коричневой обложки из кожи неизвестного науке зверя листок, сложенный в несколько раз.
— Ну-ка, ну-ка, — нетерпеливо, по-деловому обеспокоенно произнесла я негромко, будто только что обнаружила нечто важное.
Я зацепила край бумажки и, вытянув, развернула ее. Это была квитанция, разлинованная и разбитая на какие-то столбики. Вверху значился отпечатанный номер. Все остальное было заполнено от руки через копирку и представляло собой какую-то тайнопись.
— Дай-ка взгляну, — проявил очередное любопытство наблюдавший за мной Папазян, скептически, судя по всему, отнесшийся к возникшей у меня идее. Просмотрев квитанцию, он авторитетно заключил: — Филькина грамота.
— Дай сюда, лингвист! — Я потянула листок к себе.
— Да ради бога, забери свои иероглифы, — Гарик разжал пальцы.
— Не упоминай имя господа всуе! Что-то ты сегодня чересчур набожный. Небось потому, что сам грешен с головы до пят.
Я повертела квитанцию в руках. Нет, тщетно. Ничего не разобрать — ни откуда, ни на что.
— А вот тут, кажется, нашла, — неожиданно воспряла я духом. — Слева вверху — это, наверное, фамилия. Ге-ди… Ге-ри… — пыталась я расшифровать плоды чужой стенографии. — Да и фамилия какая-то длинная.
— Тези… — попытался со своей стороны Папазян, но тоже осекся, не добравшись до конца слова. — Фамилия длинная. Наверное, еврейская…
Я посмотрела на этого специалиста по фамилиям и расхохоталась.
— Фамилия «Кац», по-твоему, очень длинная?
— Нет, — обиделся Папазян. — Зато Рабинович длинная. Длиннее, чем у меня.