Пустыня смерти
Шрифт:
— Не только. К сожалению, там, где речь идёт о политике, причём такой… такого высокого уровня, есть кое-что куда более неприятное. Не «убийство», а…
— Они попытаются использовать меня в своих целях? — подсказал мне Али.
Я кивнула. С кем я пыталась церемониться? Он действительно всё знает сам. И это, и немного больше.
— Именно, Али.
— Зеоннала, я могу понять, откуда это знаю я — меня специально учили этому. Но откуда знаешь ты? — мальчик смотрел на меня внимательно.
— Дед, — ответила я буднично. — Он считал, что большое количество знаний не
— Думаю, — Рамир непонятно когда оказался рядом, скользнул вокруг. Когда мы начали движение, он снова перешёл в свою призрачную форму. — Он просто не хотел, чтобы ты всегда была проводником. Он же знал, что ты девушка?
— Конечно, — пожала я плечами. В обычное время я бы промолчала, но уже весь мир знал, что я девушка, так что… ничего страшного, если я расскажу этим двоим немного больше. Им же это важно? — Как бы я смогла скрыть такое от него? Впрочем, даже не так. Когда я пришла к нему, я была недавней смертницей. Наложницей, которую собирались продать на одну ночь, чтобы уже на утро она не встретила рассвет Меды.
Мальчишки вздрогнули, оба. Я же говорила наоборот спокойнее, чем обычно, как-то так получилось, что самый страшный момент, самую жуткую ночь наедине с воспоминаниями я уже пережила. Когда ждала рассвета, когда ждала тот день, когда добровольно стану всего лишь товаром. Это было не просто страшно. Ощущение было такое, словно я сейчас разлечусь на осколки, словно сейчас я стану всего лишь горстью песка в Аррахате, и лишь рыжий свет Меды будет меня сопровождать…
Не самая страшная судьба, если так подумать, и она определённо ждёт меня, если я не выберу.
— Зеоннала, — Али коснулся моей руки, — прости.
Взглянув на мальчишку, я протянула ладонь и растрепала его волосы:
— Ты станешь великим императором, Али, очень великим. Поэтому не привязывайся к людям сверх всякой меры. Иначе однажды не сможешь ими пожертвовать. Рано или поздно тебе придётся это делать. Жертвовать кем-то. Потому что за тобой будет очень-очень много других людей.
— Зеоннала! — Ен нахмурился. — Ты что вообще говоришь?!
— Правду. Твои наставники вас этому ещё не учили? Дед научил меня этому в первую очередь. Важное знание проводника. Когда мы ведём караваны на наших плечах не одна жизнь, а несколько. И мы должны довести всех в целостности и сохранности. А, иногда случается, что «одна жизнь» перевешивает жизни всех остальных.
Али помрачнел, определённо вспомнив, как началось наше с ним знакомство. Тогда я оставила умирать отряд, его сопровождавший, ради того, чтобы спасти его самого.
— Но куда чаще бывает наоборот. Что одной-двумя жизнями нужно пожертвовать ради жизней всех. Проводника в первую очередь наставники учат именно этому. Жертвовать. Кем-то. Причём делать это, понимая, что действительно жертвуешь и ради чего именно это делаешь.
Али нахмурился.
— Этого мне не говорили. Хан учил, что любая жизнь — бесценна.
— Да, — я кивнула. — Верно. Но в первую очередь, бесценна — твоя жизнь. Кто бы ни был рядом с тобой, его можно заменить.
— Даже тебя?
— Даже меня.
Ен злобно помотал головой, на мгновение его кожу окутало сиянием. Потом он вздохнул:
— Определённо, я не понимаю! Ты же… ты девушка! Ты не должна так говорить!
— Я смертница. Меня воспитывали на убой. Я в принципе выжить не должна была, просто получилось так, удачно… Хотя порой мне кажется, что не очень. В любом случае, вы двое — вы будете находиться очень высоко над обычными людьми и обычными муравьями. Вы должны правильно расставлять приоритеты. Ен — ты уникален. Конечно, пройдёт ещё лет пятьдесят, сто, двести, триста — появится кто-то ещё, подобный тебе, муравьиный лев. Но не случится ли за это время трагедии? Не станет ли твой народ разменной монетой в битве городов или песчаных аулов? И к тому моменту, как боги будут согласны даровать кого-то великого, того, кто может народ повести, вести уже будет некого? Не останется никого и нигде?
Муравьёнок опешил и от души задумался, а я уже взглянула на Али:
— Теперь ты. Представим себе, что в опасности кто-то очень для тебя важный. Ты нерасчётливо кидаешься в бой, не взвесив все «за» и «против» и погибаешь. Нет наследника, император низложен, а значит, на Аррахате начнётся смута. Сколько при этом погибнет людей, песчаных муравьёв и ха-змей разве что только Меде ведомо.
— Значит… — Али неожиданно просиял. — Мне нужно просто очень быстро думать и принимать решения! Когда я могу рискнуть, когда я могу рискнуть другими, а когда моя жизнь однозначно не будет стоить даже осколка алмазной пыли!
Вздохнув, я улыбнулась. Это был не тот результат, на который я надеялась, но такой — тоже неплохо. А вот Ен продолжал о чём-то напряжённо размышлять, между его светлых бровей залегла тревожная морщинка.
— Зеоннала.
— Да?
— Вот смотри, допустим, я управляю войском. У меня есть обученные генералы, есть пехота. Я не могу рисковать своей жизнью из-за кого-то из пехоты. А как насчёт генералов? Например, тех, у которых есть знания, которых нет у меня?
— Здесь палка о двух концах, Ен. Сам порассуждаешь? Али, подключайся.
Мальчишки переглянулись.
— Итак, ради пехоты — это определённо не имеет смысла, — первым вынес разумное решение Али. — Если я могу отправить помощь — я отправляю, но сам лично я не должен никому помогать, если это грозит мне лично опасностью.
Ен кивнул:
— Да. Но если я могу помочь, то я помогаю.
— К чему приведёт такая помощь? — задала я коварный вопрос.
Рамир, отлетевший вперёд, оглянулся на меня с удивлением.
Ему тоже не приходило это в голову?
— Любить! — первым сообразил Али. — Для людей правильным ответом будет, что простой народ будет любить императора, посчитав даже, что он рискует собой ради простых людей!
— Но у этого есть и обратная сторона, — задумался Ен. — Простые люди будут рассчитывать, что их придут и спасут.
— Это правильно. Рассчитывать нужно на себя. Поэтому если можете помочь — помогайте, но при этом напрасно не рискуйте. Как насчёт генералов для тебя, Ен, и как насчёт аристократов в совете для тебя, Али?