Пустыня смерти
Шрифт:
А к змеям… странно. Я не слышала в последнее время, чтобы кто-то особо искал говорящих. Скорее даже снизилось количество обращения за ними.
Но муравьи? Неужели кто-то хочет атаковать города? Ведь, если вспомнить, дед мне говорил, что муравьи могут разбить купола и могут сделать под них подкоп.
А если учесть, что муравьи под предводительством муравьиного льва действовали в боевом порядке как единый организм — получится, кто-то пытался создать страшнейшую армию из возможных на Аррахате.
Но никаких перестановок в аулах не намечалось. Заговоров тоже. Да и города вроде бы никому из аулов путь не переползали.
Всё это слишком странно.
Воровать пытались не только яйца королевы, но и обычные…
В общем, сама я не могу понять, что же происходит. А это значит — мне нужен дед. Он должен знать. Да, мне он никогда не говорил об этом прямо, но я уже давно знала, что именно в его руках сходились нити со всех аулов.
Он был хранителем знаний, и он знал, как предсказать грядущее. Ему виднее. И без его слов лучше мне никаких действий не предпринимать. Слишком уж это опасно. Я могу ненароком нарушить слишком важные для аулов планы.
Придётся затаиться, ожидая подходящего момента. А пока нам нужен шатёр, чтобы провести пару дней в безопасности. Жара может доконать и взрослого, а не только мальчишку, жару видевшего лишь из-под завесы хрустального купола. И уж тем более жара противопоказана маленькому муравьёнку. А ещё не стоит забывать об ураганах!
— Зеон! Зеон!
— Да?
— У нас есть вода?
— В бурдюке немного осталось, возьми.
— А как же?
— Покормлю змею, пройдусь. Здесь есть небольшой родник. Правда, бурдюк у нас лишь один, и его запасов достаточно лишь на один день. Так что придётся каждый день совершать поездку на водопой.
— А как же мы поедем?
— За два дня поймаю песчаного барана и сделаю бурдюк из его шкуры.
— А ты умеешь?
— Конечно, Али. Я давно живу в пустыне.
— Ты такой потрясающий! — в голосе мальчишки звучало такое неподдельное восхищение, что я невольно рассмеялась.
— Хочешь, чему-нибудь научу, пока мы здесь?
— Седлать змею!
— Ооо, сразу замахиваешься на самое сложное? Ну, это и хорошо. Начнём с теории, седла бывают…
…Два дня прошли чудесно. Мы купались в озере, дурачились. Я словно вернулась в детство, став ребёнком, которым никогда и не была. Мы собирали финики, ели их на спор, играли в догонялки.
Да и, в общем, вели себя так, что я изумлялась от себя самой. Никогда не думала, что смогу вести себя вот так.
Али подарил мне несколько счастливых часов детства.
И когда он заснул на моих коленях, я поклялась, что чтобы не случилось, я приду на помощь к этому чудесному ребёнку, что бы от меня не потребовалось, какую бы жертву не пришлось принести.
Мои пальцы скользили, запутываясь во влажных от жары прядях. Ребёнок сладко спал. А песок шептал, что моя клятва была услышана и засвидетельствована всей пустыней.
Али открыл глаза почти в самый пик жары, сонно на меня таращась.
— Зеон, что-то не так?
— Мне надо проехаться за водой.
— Тебе помочь?
— Спи. Муравьёнок скоро превратится в человека, осталось не больше пары часов. Тебе лучше быть рядом.
— Зеон.
— Да? — не удержалась я от нежности, проведя по волосам мальчишки.
— Как жалко, что я не встретил тебя чуть раньше или позже.
— Что бы тогда было?
— Если бы раньше, то ты была бы моей любимой старшей родственницей. Ты была бы самой любимой, я бы постоянно прибегал к тебе прятаться от Хана.
Подув на разгорячённое лицо Али, я улыбнулась.
— А если бы позже?
— Я бы на тебе женился.
Я засмеялась. Чудесный мальчишка!
— Спи, Али. Спи.
— Ты вернёшься скоро?
— Да, — наклонившись, я коснулась губами виска Али. — Я постараюсь вернуться побыстрее.
— Обещаешь?
— Конечно. Нового бурдюка нам хватит дня на три-четыре, а потом мы уже будем в оазисе странников. Там сделаем привал, наберём воды и я довезу тебя до города. Спи мой чудесный ребёнок.
— Злой Зеон издевается.
— Спи, — повторила я негромко.
Длинные ресницы дёрнулись, опускаясь. Мальчишка уснул. Переложив голову Али на сложенную скатку дополнительного плаща, я поднялась на ноги.
Мне нужна вода на долгое путешествие.
И ещё мясо, для него нужно немного времени. Когда Меда раскалится окончательно, воздух превратится в огромную жаровню, на которой мясо дойдёт до нужной кондиции.
На песчаных баранов мы охотились вместе, и Али потом перемазался кровью с ног до головы, когда разделывал свою первую тушу. А потом мы его долго и упорно отмывали.
Потерев лицо, я запрыгнула в седло змеи, качнула камешки поводьев, и Искра тронулась с места.
На небе царствовал только нижний спутник Меды, бросая на бело-золотую песчаную массу багровые зайчики.
Песок шумел.
Змея ползла в сторону дальнего дольмена, где были родники.
Вокруг царило спокойствие.
А мысли в голове ворочались сонно, неохотно.
Я клюнула носом раз, второй.
Руки ослабли, поводья из них неумолимо выскальзывали.
И прежде чем я смогла осознать происходящее, я уже катилась по раскалённому песку. А потом наступила темнота, и, кажется, меня не стало…
Муравьёнок превратился в человека почти в обед. И он был совершенно не похож на всех знакомых Али.
Его кожа была песчано-золотистой, и с неё осыпались прозрачные хитиновые пластинки. Глаза были удлинёнными, со стрелками, вытянутыми к вискам, и завораживающего оттенка жжёной карамели. Волосы были светлыми, как у самого Али в тот год, когда он жил вместе с шаманом, когда Тачи только-только стала жертвой проклятья.
Хрупкое тело, тоненькие косточки… Его захотелось отчаянно защитить, как младшего, как нуждающегося в этом.