Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
Поднялся я с трудом. Руки едва шевелились, болело всё, что только могло, да и шея почти не двигалась. Но всё окупал дикий рёв лохматой твари. Этот трюк я пытался провернуть с Вороном каменным ронделем – удар оружием в момент движения мимо врага. Тогда кинжал не выдержал прямого удара. В этот раз я учёл прошлые ошибки. Клинок местный и качественный, а удар секущий. Вот только слабым звеном в плане оказался я сам.
Ничего. Зато из горла зверя, рассечённого мечом, когда техника движения пронесла меня под его шеей, хлестала кровь.
Неглубоко. Пришлось с досадой признать очевидное. Другое дело, будь у меня в руках Пронзатель – почти земное оружие и используй я Ярость...
Энергии в средоточии, после таких трат оставалось не так много, но я, не жалея, влил её в технику Шипа. И целил во всю ту же лапу. В этот раз хватило и одного попадания, чтобы та снова покрылась коркой льда. Дважды в другую, заставляя Медведя рычать от гнева. Он толкнулся непослушными лапами, вставая на задние. А мне лишь это и нужно было.
Враг приподнял морду, раскрывая пасть и собираясь лишить меня техник. Возможно, это приносило ему победы раньше, когда он бился против таких же зверей. Но я-то человек.
Сначала в раскрывшуюся кровавую дыру-рану на шее вонзился ещё один Шип, заставив Медведя захлебнуться своим воплем. Не знаю, бывают ли у них срывы умений, но и так ему хватило боли.
Шип вонзился не в шерсть, что берегла зверя от техник и ран, а в беззащитную плоть, тут же заполняя её льдом. Мгновение и я Рывком снова несусь вперёд. Меня остановила лишь грудь Медведя. Меч в моей руке ушёл в лёд, покрывающий рану, по самую рукоять.
На землю мы рухнули вдвоём. Я только и сумел слегка оттолкнуться, чтобы не оказаться задавленным зверем. Сил сражаться дальше не оставалось. Но мне нужно было лишь добить врага. Правая рука, державшая меч, оказалась сломана, но я не зря раскрывал узлы под технику на левой, чтобы использовать её одновременно с мечом. Пять сдвоенных крохотных Шагов и я оказываюсь со стороны ослеплённого глаза. Теперь только и осталось – правильно поставить ладонь, чтобы Шип ушёл к мозгу зверя. Последняя судорога огромного тела и его рык оборвался. А я, не обращая внимания на вонь и клыки, прислонился к морде поверженного исполина и сполз на землю.
Заживляющее зелье в крови – это отлично во время боя, но как же больно потом!
Буквально через мгновение я снова вскочил, бросившись, вернее, поковыляв к ватажникам, чтобы проверить Лейлу, но всё равно, даже сейчас мне было стыдно за тот миг слабости, когда я забыл про неё. К счастью, всё обошлось. Возможно, дело в том, что она Закалка, а рык Медведя предназначался для противников Воинов, возможно, в чём-то другом. Детали не важны. Главное, что с ней всё было хорошо, а Мириот без обычных возражений применил на ней свою лечебную технику в полную силу.
Но после этого «забега», выпившего у меня остатки желания двигаться, центр места силы, откуда и струится плотная энергия Неба, впитываясь в растущие здесь травы и деревья, пришлось искать самим ватажникам. Там и растянули навес для моей семьи. Впрочем, я редко проводил с ними всю ночь. Особенно сегодня, когда, утирая кровавый пот дрожащими руками, прятался от родных, невольно сравнивая действие зелья со сжиганием выносливости. Не стоит пугать сестру. Мы с мамой надеялись... Но в целом Лейле не становилось лучше. Она всё меньше разговаривала, могла часами смотреть в одну точку. Ещё хуже становилось, когда она глядела на нас. Этот взгляд...
Слова сами застревали в глотке. Мы с мамой всё меньше разговаривали друг с другом. Каждый считал себя виновным и каждый понимал, что вина общая, одна на двоих. Мне было тяжело даже сидеть рядом, особенно слушая, как мама рассказывает сестре сказки. Признаться, я просто сбегал. А сегодня и вовсе поругался с ней из-за её попыток помочь, которые сделали только хуже.
Сна мне требовалось всё меньше, и это появившееся ночное время у костра я тратил на медитации и тренировки. Но со сломанной рукой мне оставалось не так много занятий по силам. Думаю, что утром, когда использую Круговорот, то сумею раскрыть ещё три-четыре узла на остатках силы этого места. Не меньше. Вот только, что мне с них? В Шипах шестьдесят узлов, а мне этой техники уже не хватает для уверенной победы над зверями. А ведь ещё... Я оторвался от ящика с зельями и прямо спросил Мириота:
– Сколько до города?
Волк бесстрастно, не открывая глаз, переспросил:
– Ты не видел Братьев в просветах ветвей?
Я огрызнулся, не намеренный выслушивать очередные поучения:
– Они нависают над нами уже третий день. На карте отметка такая, что там можно неделю бродить в поисках города.
– Леград... – глава Волков всё же прекратил медитацию. – Это и есть его истинные размеры.
– Что?
– По-твоему, Древние ютились в таких же крохотных хибарах, как в квартале Чужих Имён?
– Я думал...
– Вспомни поместье Тразадо, в котором ты побывал. Увеличь виденное в десять раз и получишь самый бедный из домов Древних.
Представлялось с трудом. Что делать в такой махине нашей семье, к примеру? Искать друг друга на ужин по часу? А если захочется в гости на другой конец города? Впрочем, я вспомнил про то, что у Древних были не дороги, а небесные пути. Допустим. Но что значит самый бедный двор? Это дом слуг? Торговца едой? И каков тогда размерами небольшой тренировочный зал, куда идут Волки? В голове столько мыслей, что мне хватит их до утра. Кто бы ещё ответил на эти мои вопросы?
Дарита или даже Гунира здесь нет. На ватажников рассчитывать бессмысленно. С того дня, как мы опустошили место силы Ордена, Волки почти не общаются со мной. Исключение – тренировки. Я понимаю, почему так стало. Глава Волков. Его запрет. Всё боится, что они выдадут что-то о нашем походе. Впрочем, это уже не столь важно, потому как мне хватает забот и во время посиделок с самим Мириотом и вечно недовольным Риквилом, что всё пытается меня уязвить. Пусть, это не даёт мне расслабиться, я буду готов ко всему в Миражном.
Сегодня я вообще не собирался спать до самого утра. Не тогда, когда зелье дёргало руку пронзающей болью, сращивая кости. Стоит только устроиться и найти позу, когда она становится тягучей и терпимой, прикрыть глаза, как сразу следует вспышка боли. Будто бы она живая и наблюдает за мной, стараясь принести как можно больше мучений. Я уже пробовал.
Потому я и глядел сейчас туда, где должны сверкать звёзды в Небе, и перекатывал в голове воспоминания о прошедшем дне. Но и этого пустого безделья на сегодня достаточно. Лучше заняться чем-то полезным. От Указов давно мутит, да и нет никого настолько близко, чтобы различать символы. А значит самое время заняться техниками.