Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
Он снова показал ему, как много ошибок сделал тот, кого считали хитрейшим из глав ватаг.
Нет. Ошибка была одна. Он, Мириот, поставил всё не на то. Поставил на себя, а нужно было на мальчишку. Не так, как по запасному плану, а открыть ему все тайны, все запасы ватаги, наплевать на недовольство Риквила и остальных братьев, перетерпеть боль от Указов. Ведь хватало же намёков… Он упустил все шансы, что давало ему Небо.
И что? Он сдастся? Не бывать этому. Если так поступить, то смерть отца станет напрасной. Вернуться в Гряду и потребовать от Раут ответа? На такое безумство мог решиться лишь тот, за кем присматривают имперцы.
Мириот щерил зубы, едва ли не рычал, провожая взглядом Леграда. Тот несколько раз оборачивался, но не поднимал глаз на балкон. Хотя не мог не ощущать его гнев и желание убить. Мириот прошептал:
– Что? Оставил отбросы за спиной? Думаешь, граница нас разделила? Как бы не так.
Формация снова растянула плёнку полотнища, закрывая проход. Стражники на той стороне, облачённые в одинаковые доспехи, шагнули к пришедшим, охватывая их полукругом, и Мириот развернулся. К гарху попытки ужиться с другими ватагами Шепчущего, к гарху все осторожные планы. Волки были не самыми сильными в Гряде, не самыми богатыми, но они были лучшей и самой крепкой ватагой. Он повторит всё здесь, на новых землях. Заставит местных считаться с Волками или сотрёт их отряды из списков клана Малвир. Лично. Не оставляя грязную работу на собратьев. А потом сам шагнёт во Второй пояс. Его мечта сбудется.
Ирам недовольно покосился на шум с лестницы. Местные гуляки, которым монеты жгли карман, часто позволяли себе пустить в ход кулаки. А залив глаза вином, даже техники. Стража города таким только рада: штраф с нарушителей весомой долей ложились в казну Ясеня. Странно лишь то, как рано началось гульбище. Ещё обед не наступил. К счастью, шум дробно прокатился по лестнице вверх и стих. А затем прекратились и возмущённые причитания слуги.
На столе стоял кувшинчик с горячим настоем, на деревянных блюдах разложена сладкая выпечка. Но ни Ирам, ни Джад не прикоснулись к ним. Они пришли сюда не ради еды, а ради вида с балкона.
Ирам улыбнулся мыслям. Казалось бы, всё давно и твёрдо решено, всё обговорено с отцом: он отказывается от пути торговца и становится на путь Возвышения. Служба в страже, выполнение долга, услуги тем, кто носит родовое имя Малвир. Десять-двадцать лет усилий и его семья сумела бы обратить на себя внимание старейшин. А может и вернуть… Ирам оборвал лишние мысли.
Но пока что все его удачи связаны не со службой. Не считать же за неё поимку двуличных стражников? Удача случилась торговая. И он её не упустил. Отец с самого детства учил Ирама: будешь три года совершать добродетельные поступки – мало кто будет знать об этом; однажды совершишь дурной – узнает весь Пояс. Ирам так и старался жить – не делая дурных поступков. И никогда об этом не жалел.
Все мысли вымело из разума Ирама. Там, на той стороне, смутно видимый Мастер в чёрно-синем одеянии, встретивший Леграда, отвесил ему пощёчину, сбил с ног, навис над ним, что-то спрашивая.
Подлокотники кресла затрещали под хваткой Ирама. Что происходит?
– Да пошло оно всё к гарху в пасть! Я не хочу! – Ирал вскочил, навис над Тумасом, с жаром выдохнул: – Ты понимаешь это?
– Ты не хотел и двадцать лет назад, Ирал. Тогда я смирился. Как я мог пойти против твоего желания, первый брат?
Голос Ирала вмиг осип:
– Прекрати.
– С чего бы? – Тумас поднял голову, впился взглядом в лицо собрата: – Ты бросил меня. Пусть. Но ты бросил и учеников. Помнишь их имена? Или постарался забыть? Первые года в Школе ты требовал к себе очень много вина.
– Замолчи.
– Я молчал достаточно. Тирак, твой первый и любимый ученик. Верный ватажник, который принял твоё решение, как своё. Казалось, все договорённости в силе. Так и было. Год. Другой. А потом его повысили в ранге и отправили на границу. Самый молодой комтур Ордена, гордость поколения. Два месяца и он погиб. Погиб на спокойной границе с Шепчущим, где до этого годами стражники покрывались мхом. Это как?
Ирал не выдержал взгляда, шагнул прочь от столика отворачиваясь. Но Тумасу это не мешало:
– Сир. Объявили, что он попытался пробить преграду и выжег себе средоточие и меридианы. Точь-в-точь как твой бывший подчинённый Дигар полгода назад. И к обоим меня даже не пустили, не дали найти того, кто всучил им протухшие зелья. А почему? Первый брат, почему ты молчишь? Почему мне не дали делать мою работу? Да потому что их отравили!
Тумас замолчал, схватил со стола исходящую паром чашку, одним глотком осушил её и швырнул в стену. Свистящим от больше не сдерживаемых эмоций голосом продолжил:
– Потом они взялись и за моих учеников. Один пропал с концами всего в дне пути от города, вместе со всеми, кто был на ферме. Другой средь бела дня влез в сокровищницу Ордена и бессвязно орал всё время, пока его убивали стражи. Сейчас мой личный ученик вынужден сдерживать Возвышение, я даже ничему толком его не учу, чтобы всем было видно, какой он бездарь. Я больше уделяю время его дочери. Смешно же! Я смирился. Я впустую прожил пятнадцать лет. Ты сам прислал мне весть об этом мальчишке. Само Небо дало нам шанс всё изменить и теперь ты говоришь мне, что не хочешь? Ты мало отдохнул в своём Павильоне?
– Я не хотел, чтобы братья погибли.
– Братья? Они заставили тебя полить кровью контракты.
– Я сам это предложил!
Тумас вскочил со скамьи:
– Чушь! Наших учеников предложил им убивать тоже ты? Я счастлив, что парень их прикончил. Счастлив, что их сожрали с потрохами. Небо дало мне больше, чем я у него просил.
– Уйди Тумас. Уйди.
– Гарха тебе в задницу, первый брат. Магистр стягивает людей в Гряду. Ещё верных ему людей. Думаешь просто так? Молчишь? Все те, кто последуют нашему приказу уже здесь. Завтра мы с тобой войдём к Магистру, и он умрёт. Или после нас умрёт наш с тобой Орден. Выбирай сам.
Виликор стояла перед ростовым зеркалом и обновляла начертание. Неудобно: сложно соотносить настоящие движения с отражением, трудно наносить такие тонкие линии, невозможно покрыть самой всё тело, приходилось довольствоваться упрощённой схемой. Но она давно уже привыкла. Тонкая кисточка не тронула шею и кисти. Что бы ни случилось, но незачем другим знать, что она постоянно носит начертание на теле. Указ, конечно, не отреагирует на это, но лишние знания посторонним ни к чему.
Последний год и так слишком много у неё появилось недоброжелателей в Ордене. Мало кому понравилось, что после всех проверок выбрали именно её. И именно ей доставались всё лучшее, как шептали за спиной.