Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
А в этом можно не сомневаться. Слишком уж спокойны стражники. Я бы на их месте по-прежнему таился после подобной схватки в этой пещере, возможно, полной опасностей. Они же впервые за много дней разделывали тушу прямо на месте сражения, зажгли, пусть и не в полную силу, Светоч. И это в темноте пещеры, где до этого нужно было сдерживать даже стон.
Невольно я бросил взгляд назад, туда, откуда мы пришли, где осталась огромная пещера с таким же огромным Зверем, покрывающим весь свод. Там, перегораживая проход, сияла тёмно-серая пелена и развевались у стен два флага с почти чёрными, узкими
Вот, оказывается, в чём причина подобной смелости…
Ладно, за дело. Я отвернулся от формации, увидел, как впереди засияла такая же и скользнул взглядом вдоль ряда раненых стражников. Знакомое лицо там нашлось, и он точно будет последним в очереди. Зотара не вижу, хотя, это ничего и не значит. С его силой и статусом долгового, он явно стоял в первых рядах сражения, так что для него всё могло окончиться плохо.
Но сначала дело и я склонился над первым раненым.
Следов яда нет, но умение Зверя пробило Воину грудь насквозь. Совсем недалеко от сердца. Две лечилки он уже принял. Кровь вроде не льётся. Наружу. Но на губах вздуваются кровавые пузыри при каждом вдохе.
Поневоле начнёшь завидовать сам себе. Этот Воин, похоже, пожалел денег и не сумел закалить своё тело алхимией, а теперь не такая уж серьёзная рана убивает его. Касание Забвения бесполезно. Не с раной возле сердца. Только моя Длань Возрождения. Но стоит ли использовать её?
Стражник захрипел, и я, плюнув на свои размышления, вскинул ладонь, проливая на него сияние техники. Спустя всего пять вдохов ему явно стало легче дышать, и я шагнул дальше. И дальше. И дальше. Пока не остался только один раненый.
– Ну, ты долго ещё будешь тянуть время?
Я отмерил десять капель Сильфания, словно имел дело с Закалкой, огрызнулся на упрёк Кирта:
– По-твоему, я не стараюсь?
– Видимо, нет. Брат Эрой справлялся в пять раз быстрей.
– Я что, должен лечить на бегу? – заметив, как Кирт ухмыльнулся, достал из кисета зелье выносливости. – Мой удел спокойствие Павильона, а не дебри лесов и пещер. Это тебе больше тренироваться нужно было в поместье, а не распивать вино. Глядишь, сумел бы увернуться или разрушить умение Зверя.
Едва Кирт снова открыл рот, как я мстительно ливанул ещё одно зелье в рану. Алхимия, которую нужно принимать внутрь. Кирт взвыл, отдёрнул руку и с ненавистью зыркнул на меня, кусая губы. Я же переждал вспышку небольшой боли от проснувшегося с опозданием контракта Саул, коснулся кисета, пряча пустой фиал и лишь затем покачал головой:
– Эх, какой сильный яд у этой твари. Давай руку обратно, буду продолжать.
Кирт помедлил, но придвинулся ближе, подставляя, распоротое умением Зверя, предплечье под свет. В ране отчётливо виднелись светло-синие прожилки. Как удачно. Я без тени сомнения поднял ладонь. В теле Кирта, конечно, есть чужая стихия, но, думаю, он со временем справился бы и сам. Но не рискнул проверить чистоту своей стихии и вместо этого дождался меня. Зря. Вот это риск так риск. Хилден мог бы много рассказать о том, как я «лечу». Кирт, не ведая о моих мыслях, недовольно процедил:
– Вот увалень. Дай тебе оружейную технику и тебя сожрут прежде, чем ты наполнишь её энергией.
Я не ответил,
Поэтому я использовал не сто тридцать пять узлов Небесной Реки, а сто семьдесят узлов Синего Жемчуга. Между мной и Киртом на мгновение загорелось обращение к Небу. Слишком быстро, слишком ярко, чтобы он, ослеплённый, успел заметить символы в нём. Остальные, что обернулись на вспышку, не в счёт. Внешний вид созвездия у большинства техник не определить со стороны, если нет наглядного проявления: числа элементов, расстояния, скорости и прочего. Никто и не узнает, что я не поскупился ни на стихию, ни на дух в Синей Жемчужине.
Старик Фимрам говорил, что стихия лекаря тоже может стать ядом? Отлично. Самое время проверить это побочное действие. На Кирте. До этого я хотел отправить свою духовную силу в чужое средоточие. Когда шагнул к Аймару, то так и хотел сделать, видит Небо.
Но сейчас, остыв, пока больше двух сотен вдохов возился с ранеными, я передумал. Кирт не Аймар. Его смерть не заставит исчезнуть контракты над частью стражников. Да и нет никакой уверенности, что это вообще смертельно. К тому же любой может увидеть, что рана Кирта не так уж и велика. С чего бы это ему стало хуже, едва лекарь тронул его рукой?
Нет, мне ни к чему так рисковать. Я придумал другой путь.
Нет сомнений, что сейчас, в ране Кирта, стихия воздуха Зверя заключена в сферу моей воды и духа. Сейчас Кирту станет легче. Как говорил старик Фимрам – на время горения большой палочки. Или на мой пересчёт двенадцать тысяч вдохов. Это если бы технику использовал Эрой. Мой предел, связанный с чистотой моей стихии и силой моего духа, можно определить только на деле.
Двойная польза от Кирта. Рано или поздно Жемчужина разрушится, не только выпуская на свободу яд ветра, но и оставляя в теле Кирта мою воду. Едва это случится, как он снова бросится ко мне за помощью или же сам глотнёт стихиального зелья, если заподозрит неладное. Но какое стихиальное зелье он будет пить? Вот в чём вопрос.
Кирт же тем временем проморгался, недовольно заметил:
– Наконец-то.
Я снова промолчал, занятый своими мыслями, зато заговорил Думейн:
– Брат Кирт, ты несправедлив. Земная техника, да ещё и так чисто исполненная. Обращение сияло равномерно, ни один символ не потемнел от нехватки силы. Гляди, у Леграда даже дрожат руки. В чём, в чём, а в недостатке усердия его обвинить нельзя.
На мгновение я скосил взгляд на Думейна, успевшего увидеть так много подробностей, а затем обращение вспыхнуло ещё раз.
– Сильный яд, – пояснил я в пустоту, не глядя больше ни на кого из стражников вокруг. – Кажется, Небесная Река не смыла его за раз. Я бы советовал, – теперь я глядел прямо в глаза Кирту, – проверить позже своё тело на чужую стихию. Но, – я улыбнулся, – какая жалость, собрат Кирт уже давно взял восьмую звезду, но так и не сумел ощутить в себе стихию, верно? Значит не сможет этого сделать.
– Как будто ты можешь, коснувшийся Мастера, но бездарный, – процедил едва слышно Кирт, – Не представляю, почему господин тебя боится.