Путь Абая. Том 2
Шрифт:
Далбай отмахнулся плеткой и схватил за повод очередную корову. Дуйсен в свою очередь поволок другую под плач и вопли женщин, столпившихся вокруг. К Абды подошел Сержан и негромко сказал ему и Аскару:
— Если не идут, Базаралы велел притащить их силком. Хватайте старшину, а я возьму этого…
И он шагнул к Далбаю, схватил его за плечо и повернул к себе.
— Эй, послушай-ка!.. — начал было он, но Далбай, повернувшись, с бранью взмахнул плеткой.
Сержан ловко схватился за ее рукоять и дернул так
Старшина Дуйсен, закричав, кинулся было на помощь к Далбаю, но сзади его схватил за ворот Абды и волоком потащил за собой. Сержан тем временем поставил на ноги ошеломленного Далбая и, взвалив его на плечо, понес к юрте Базаралы. Салмен, удивленный происшедшим и перепуганный, покорно пошел вслед за своим начальством, не ожидая, когда поволокут и его.
Базаралы не стал тратить много слов.
— Слышал я, какими волками вы накинулись на народ! Довольно! Нечего с вами толковать! Валите собак! — громко приказал он.
Абды и Сержан сильным пинком свалили к очагу старшину и шабармана.
— Сорвите с них чапаны! Заголите зады! — кричал Базаралы, выпрямившись на постели. Лицо его было бледно от гнева. — Хоть отомщу вам за всех насчастных! Возьмите их плетки, жигиты!
На сборщиков накинулись молодые жигиты, заполнившие юрту, быстро раздели их и уложили ничком. Абды и Сержан, засучив рукава и плюнув на ладони, взяли в руки тяжелые плетки, которыми еще недавно орудовали Далбай и Дуйсен, и, многозначительно показав их обоим, замахнулись.
Оба сборщика взвыли. Пытаясь вырваться, они молили Базаралы пощадить их.
Базаралы, подмигнув Абды и Сержану, продолжал кричать:
— Как расправиться мне с вами, собаками? Просто убить или запороть здесь? Кто вырвет вас из моих рук?
— Виноваты, каемся во всем! Только прости нас! — кричали оба вместе.
— Простить? А потом снова приедете в наш аул и опять будете отбирать коз и коров?
— Нет, нет! Пусть умрем гяурами, если сделаем это!..
— Как же я вас отпущу? Ведь вы начальству пожалуетесь?
— Нет! Даже не скажем, что вас видели, только пощади! Клянемся, не скажем!
— Дадите клятву не жаловаться? Если нет, загоним вас плетьми в могилу!
Дуйсен первым закричал, что готов поклясться хоть на коране. Далбай со слезами повторял за ним то же. Но Базаралы не спеша продолжал выпытывать.
— Ну, а если нарушите клятву и вернетесь с властями? Чем покарать вас?
— Не будет этого! Пусть проклятья на нас свалятся!
— Если завтра измените, послезавтра ночью вас зарежут в ваших же юртах, как баранов! Согласны?
— Если станем такими собаками, режьте!
— Тогда поклянитесь сейчас же на коране! Клянетесь?
— Да, согласны!
— Вы скажите своему начальству, что наш аул откочевал
Абды и Келден первые подтвердили:
— Верно! Пусть так будет!
Базаралы нарочито грозно спросил запуганных до смерти пленников:
— Клянетесь в этом на коране?
— Клянемся!
— Ну, тогда давайте сюда коран, — приказал Базаралы своим жигитам.
Абды улыбнулся во весь рот.
— А где в этом ауле ты найдешь коран? Но Базаралы сердито закричал на него:
— Как где? Что ты богохульничаешь? Подайте, вот он, на сундуке!
Сержан шагнул к стенке юрты, взял с сундука растрепанную толстую книгу и, посмотрев на нее, фыркнул. Это было переписанное по просьбе Базаралы собрание стихов Абая. Все в ауле знали эту книжку, по которой грамотеи читали абаевские слова.
Далбай первым потянулся к этой книге спасения.
Базаралы раскрыл книгу и поднес к его лицу.
— Поцелуй коран и повторяй за мной: «Если нарушу данное мною слово, пусть стану гяуром, пусть сдохну, не увидев ни жены, ни детей».
Старшина и посыльный жалобно повторили клятву.
Оба сдержали ее: никто не появлялся больше в ауле, не было и никакого расследования происшедшего события.
Но бедный люд на всех остальных жайляу стонал от злодейства. Вымогатели продолжали путь, творя свое гнусное дело.
Шайка облеченных властью воров достигла и стоянки иргизбаев. Грабеж начался с аулов Исхака и Такежана. Впереди всех двигались старшина Отеп, шабарманы Далбай и Жанкай, вместе с ними Сойкан, Кабан-гарин и пристав Кок-шолак. Сам же Никифоров, сопровождаемый Такежаном и Жиренше, ехал не спеша вслед за этой волчьей стаей.
В этих аулах она задержалась ненадолго. Вскоре она покинула их, прибавив к отобранному ранее скоту новый. Здесь оказалась и кобыла старика Жумыра, и все пять коз Канбака, и единственный жеребенок Токсана, и серая коровенка старухи Ийс. Как и везде, бедняки этих аулов с криком и воплями провожали свою скотину. Шла вместе с ними и старуха Ийс с обоими своими внуками.
Как раз к тому времени, когда это печальное шествие оставило аул Исхака, навстречу подскакали Дармен и Баймагамбет. Их послал сюда Абай узнать, что проделывают с народом приехавшие городские власти. Увидев Дармена, Ийс отчаянно закричала, умоляя о защите и показывая ему на внучат, которые цеплялись за угоняемую корову.
Дармену ничего не нужно было объяснять: еще со вчерашнего дня он знал о беде, постигшей бедняков. И, едва услышав отчаянный вопль старухи: «Дармен, родной, что со мной делают?» — он быстро спрыгнул с коня и кинулся с грозным криком к шабарману Далбаю: