Путь Базилио
Шрифт:
Козёл задумался. «Слеза» манила, но риск был слишком велик. Потом он вспомнил про открытую кредитную линию.
— Если я проиграю, вы дадите мне шанс отыграться, — поставил козёл условие.
— Мы же играем на всё? — мягко напомнил покаянец.
— На всё. Но если я, не выходя из зала, раздобуду хотя бы… хотя бы десять соверенов, — на лету сымпровизировал козёл, — играем снова. Мои деньги против вашего выигрыша. Да так да. Нет так нет, — жёстко закончил он.
— Вы не оставляете мне выбора, — с мягкой печалью в голосе сказал мутант. — В другое время я бы не согласился на такие условия. Да и сейчас, признаться… Убедите меня.
Козёл молча выставил на столик подсумки с деньгами и артефактами и открыл оба. В качестве последнего аргумента он приставил к столику трость.
— Играем, — вздохнул покаянец. — Но учтите. Если вы проиграете и пойдёте искать деньги, я потребую подтверждения, что вы их получили законным путём от третьего лица. Не то чтобы я вам не доверяю, но не хочу даже думать о нечестности с вашей стороны. У вас же нет заначки?
— Проверяйте сколько угодно, — легкомысленно согласился козёл.
Подозвали крупье. Как обычно при игре «на всё», он накрыл столик со ставками специальной тканью и опечатал его. Потом перетасовал колоду и сдал игрокам по пять карт. Разыграли очерёдность, старшая карта выпала покаянцу. Это значило, что он имеет право первым шмонать соперника — то есть проверить у него любые две карты и взять себе любую из них.
У козла складывалась неплохая комбинация с двумя королями. Увы, везучий покаянец как раз их-то и вытащил, и забрал себе червового. После чего положил перед козлом свои карты рубашками вверх и застыл в ожидании.
Попандопулос потянулся к чужим картам, внимательно следя за партнёром. Он не очень-то разбирался в мимике и реакциях мутантов, но чувствовал, что его соперник очень напряжён, буквально на пределе.
Козёл коснулся крайней карты, и тут началась ментальная атака.
Гвоздь не выдержал. В голове Попандопулоса поднялся клубок стыдных воспоминаний. Вспомнились всякие мелкие и крупные грехи, грешки, просчёты и смешные ситуации, в которые он попадал — начиная от неудачно выебанного гуся и кончая позапрошлогодней маналулой, когда он облажался, неконструктивно проткнув под рёбрами грешного таракана и тем самым сгубив его до срока. Козла охватило труднопреодолимое желание немедленно встать и уйти, чтобы где-нибудь оплакать свою бездарно проведённую жизнь — и подальше, подальше от чужих глаз.
Попандопулос с шумом перевёл дух и набычился. Удар был сильным, но переносимым. Всё-таки теллуровый костыль брал на себя процентов девяноста ментального давления, а остальное успешно отразила закалённая козлиная совесть. Дрожащие пальцы козла всё-таки сомкнулись на карте и перевернули её.
Карта оказалась пиковой дамой. Вроде и хорошо, но для козловых раскладов она была ни к селу, ни к городу. Попандопулос потянулся за второй, в последний момент приметив, что покаянец явно прячет одну карту — она лежала так, чтобы до неё было неудобно дотягиваться. Это могло быть блефом, но козёл решил, что его визави всё вложил в ментальные удары и на тонкую игру не способен.
Он потянулся — и принял на себя новую атаку, сильнее прежнего. Покаянец, видимо, долго копил силы.
Тут козлу вспомнились бесконечные пьянки и пробуждения в луже собственной блевотины, изнасилования и убийства, воровство артефактов у коллег-сталкеров, карточные долги, оплаченные железом, хулиганство мелкое и крупное, пакости ближним, враньё, хвастовство и непотребство, в том числе кощунственное пьяное козлоблейное перевирание святого шансона из Круга Песнопений Стаса Барецкого (да, и такое было), ну и конечно же — срам, грех! — тридцатилетний коньяк, вылитый в сенную шипучку… Всё это метелилось в голове, взывая к покаянию и усовещению: немедля отдать ближнему всё ценное и сдохнуть, сдохнуть прямо сейчас.
Но Септимий преодолел и это — при помощи совести и гвоздя. Карта была перевёрнута и оказалась тройкой.
После раскрытия выяснилось, что комбинация козла стоит семь очков. У его соперника набралось все девять. Удовлетворённо улыбаясь, тот посмотрел на столик — было видно, что он уже считает всё, что там находится, своим.
Козёл, однако, сдаваться не собирался.
— Сейчас я принесу деньги, — сказал он, — и мы продолжим.
— Герр Септимиус, — осторожно сказал его партнёр. — Вы очень хороший игрок. Но мне очень нужно выиграть. Мне неловко говорить об этом вот так прямо, но я пробью вашу защиту. Вы уже поддаётесь и сами это знаете. Но вы намерены играть, чтобы не лишиться всего. Я вас понимаю. Исключительно из уважения к вам я предлагаю взаимоприемлемый вариант. Я забираю половину ваших денег и ценностей и оставляю вам другую. За эту ночь вы сумеете отыграться, я в этом не сомневаюсь. По большому счёту, вы почти ничего не теряете…
По местным меркам предложение было более чем щедрым. Козёл подумал, что и в самом деле сможет отыграться, если ему пару раз повезёт. Он уже было кивнул — и тут заметил, как покаянец тянется к его трости.
Эта маленькая деталь решила дело.
— Благодарю за щедрость, — выдавил из себя козёл, хотя больше всего ему хотелось снести мутанту башку, — но мне тоже очень нужно выиграть. Подождите здесь.
Не дожидаясь ответа, он встал и пошёл к дежурной администраторше.
Администраторша — злопердь обыкновенная, получившая эту работу благодаря исключительной ментальной устойчивости и коммуникативным навыкам — сидела в отдельной каморке, охраняемой двумя упырями. Охрана была, конечно, чисто символической: существо её основы — филломедуза, прошитая скунсом и азафусом — могло за себя постоять, не прибегая к грубой силе.
С трудом открыв тяжёлую дверь с шестью резиновыми прокладками, козёл ввалился в каморку, и, не дожидаясь приглашения, сел. Дама подняла на него левый глаз. Правым, висящим на отдельном стебельке, она продолжала просматривать какие-то ведомости.
— Мне нужен кредит, срочно, — начал козёл.
— Очень жаль, — внезапно перебила его злопердь, машинально облизывая пятнистые оранжевые губы, — но не сегодня. Проигрался солидный клиент, перед этим он успел выбрать весь лимит. Оперативная касса пуста. Мне очень жаль, — повторила она.
Козёл помотал рогатой башкой. Такой подляны от судьбы он не ждал.
— Мне нужно хотя бы десять соверенов, — попробовал он. — У вас найдётся десять соверенов?
Злопердь посмотрела на него обоими глазами — с недоумением и печалью — и свела их возле глабеллы.
— Наверное, я недостаточно объяснила ситуацию, — предположила она. — Проигрался наш многолетний клиент, кукен-кракен по основе. У него была отличная репутация, мы выделили ему кредитную линию. Однако случилась чёрная полоса. Подобное бывает даже с самыми успешными игроками. Он проигрался и умер от разрыва среднего сердца. Перед проигрышем он выбрал весь кредитный лимит, и теперь наша оперативная касса…
— Да понял я, понял, — перебил козёл. — А вы можете одолжить эти деньги из своих? Мне лично? Я отдам сегодня же.
— Сожалею, — сказала злопердь с ноткой печали в голосе: козёл был ей симпатичен как мужчина. — Но правила казино категорически запрещают служащим и сотрудникам заведения давать в долг клиентам.
— Десять соверенов! — не выдержал Септимий. — Какие-то паршивые десять соверенов!
— Что значит паршивых? — в глазах администраторши появился стеклянный блеск. — Уж не хотите ли вы сказать, что мы используем неисправные платёжные средства?!