Путь Базилио
Шрифт:
К чести Буратины, он не поддался. Осознав несвоевременность и даже нездоровость порыва, бамбук осторожно опустил одеяло и на всякий случай отвернулся. Помогло: через полминуты к нему вернулись привычные пошлые мысли. Например, о том, что у такой маленькой кобылки и писечка, наверное, аккуратненькая, а пуканчик так и вовсе как мышиный глазок. И если покрепче зажмуриться и пошустрее двигаться…
Неизвестно, осмелился ли б деревяшкин на что-либо подобное и чем бы это кончилось. Но тут он краем глаза поймал какое-то движение — будто лунные тени чуть-чуть сдвинулись и снова застыли. В этом было нечто зловещее. Тут же полезли в голову мысли о крокодилах. Буратина решил, что нуёнах — и покинул комнату через окно, чтобы поискать счастья в другом месте.
Увы, карниз кончался у окон лаборатории экспресс-анализа. С досады деревяшкин решил залезть хотя бы туда и что-нибудь спиздить.
С окном опять повезло: похоже, дежурный по этажу оказался разгильдяем.
Внутри было всё то, чему и полагается быть в таком месте: медицинская аппаратура, стеклянные шкафчики с препаратами, и тому подобная поебень. Буратина включил свет и принялся шаритсья в разных местах. Увы, ничего интересного не обнаружилось — ни жрачки, ни другого чего. Бамбук собрался было уходить, но тут его настигла очередная дурная идея. А именно: он вспомнил о возможности разжиться кое-какими ништяками, которые можно было бы использовать для самогоноварения в домашних условиях.
Что такое алкоголь и сколько от него радости, в вольерах знали все: несмотря на официальный запрет, спиритус вини широко использовался как средство неформального поощрения — для стукачей, например. Буратина не стучал, зато Сизый Нос часто пользовался им как рабсилой для личных надобностей, расплачиваясь жидкой валютой. Как делать бражку и чем её потом чистить, все тоже были в курсе. К сожалению, кураторы дорожили своей монополией на горячительное. Ничего съедобного, кроме комбикорма и маргарина, в вольерах не водилось, а все попытки заготовок соорудить бродило пресекались на корню.
Тем не менее эксперименты не прекращались. Чип, например, пытался получить брагу из водорослей: зелёные сопли бурундука состояли в основном из них, развести их в какой-нибудь прозрачной ёмкости тоже не составляло проблемы. Сбраживать их классическим способом было невоможно, но бурундуку кто-то из старших рассказал, что используемый при титровании штамм кишечной палочки — прошитой фрагментами ДНК вибриона Vibrio splendidus и бактерии Zymomonas mobilis и заполированной имунноподавляющими фрагментами стандартных генных библиотек — способен перерабатывать водорослевый альгинат в этанол [23] . Чип, разумеется, всех этих слов не понимал, за неимением образования и мозгов. Но вот то, что длинные красненькие ампулки с белыми хвостиками содержат что-то такое, что при разведении с водорослями даст спирт — это он уловил. Как и то, что отделить спирт от воды может лабораторная мембранка, обычно используемая для анализов. Чип развёл зелёную благодать из носа в воде, слил в пятилитровку и попросил Буратину — тогда ещё безымянного доширака — спрятать это дело на крыше корпуса: бамбук умел лазить по стенам лучше бурундука. Буратина взял за это пачку маргарина и обещание поделиться конечным продуктом. Перед установкой банки Чип и Буратина её обоссали, так как слышаил, что моча смывает ауру. На самом деле всё было как раз наоборот — выделения содержали ауру в концентированном состоянии, так что надо было пользоваться чужой мочой. Поэтому, когда банку нашли, то виноватых вычислили практически сразу и скинули с них кучу баллов за соцприспособленность и дисциплину. Чипу, правда, потом добавили баллов за сообразительность, что Буратину как-то особенно задело. Возможно, поэтому вся история и отложилась у него в памяти.
23
Бактерии, перерабатывающие водоросли на этанол, действительно существуют (точнее, были созданы искусственно), и более того - устроены (с генетической точки зрения) именно так, как описано в романе (см., напр.,). Я в курсе того факта, что при существующей технологии водоросли сначала нужно высушить и перемолоть, а потом уже закладывать в бродильный чан - для чего и ввёл несколько невразумительную фразу про «имунноподавляющие фрагменты»: смысл в том, что живые водоросли дают имунную реакцию на попытку бактерий их на что-либо переработать. Однако трансгенные технологии будущего навряд ли капитулируют перед столь ничтожной проблемой.
Теперь у него был шанс повторить опыт. Водоросли в носу у него завелись свои родные, автоклав с рабочим раствором вроде пока никто назад не просил. Во всяком случае, решил он, попытка не пытка.
Он снова включил свет и приступил к поискам. Упаковка с мембранами нашлась без особого труда — они валялись на самом видном месте, так как они расходовались постоянно. Красные ампулки с белыми хвостиками пришлось поискать — они обнаружились только после того, как Буратина перерыл половину ящичков в лабораторном столе. Взял он немного, чтобы не хватились: как бы ни был рассеян деревяшкин, но про ауру он помнил.
Вышел он через дверь. В коридоре он имел все шансы попасться на глаза дежурному, но ему подфартило — тот как раз отошёл в сортир и бамбука не увидел. В палате тоже все спали, Буратине оставалось только спрятать добычу, придавить тощую больничную подушку и дать храпака.
Утром его всё-таки выписали: папа Карло, доведённый удодством удода до белого каления, убил весь день на хождение по кабинетам, но получил-таки проклятую справку. Ёжика как раз отправили на процедуры, а суслик спал с иголкой в вене, так что Буратина на прощание спиздил весь маргарин, рассудив, что спасение голодающих — дело рук самих голодающих.
Открывая дверь в каморку папы Карло, он первым делом кинул взгляд на автокав, и, к своему облегчению, обнаружил его на месте. Крышка была закрыта. Буратина её открыл, когда папаша отбыл по своим надобностям. Похоже, водорослям в автоклаве понравилось: из недр устройства несло тиной, гнилью и прелью. Буратина вдохнул этот запах полной грудью, мечтательно улыбаясь — похоже, его план имел шансы на успех.
Он разбил все ампулы и вылил содержимое в гущу. Потом захлопнул крышку, загерметизировал её и включил принудительную продувку и фоторежим — внутри зажглись четыре мощные светодиодные лампы, освещающие раствор. Остальные параметры бамбук выставил «по умолчанию», и, завершив таким образом приготовления, уселся на койку и принялся за маргарин.
Результат был достигнут через пять дней, и для Буратины, уже махнувшего было рукой на неудачный опыт, это стало неожиданностью. Однажды ночью он проснулся от позвякивания и гудения, исходящего от автоклава. Кое-как продрав глазёнки, он дошёл до гудящего аппарата и увидел на сенсорной панели мигающую красную надпись: «Рабочий раствор: высокая концентрация углекислоты и этанола. Очистить раствор? Да/Нет».
Если бы это было днём, то, скорее всего, бамбук нажал бы на «нет». Но спросонья, плохо соображая, он ткнул пальцем наугад и попал на «да» — после чего добрёл до койки и провалился обратно в сон.
Проснулся он от странного, но довольно приятного аромата, заполнившего каморку. Принюхавшись своим обломком, он понял, что запах исходит от самозапиральника. Подойдя, он обнаружил в нижней части устройства выдвинутую полочку с пластиковым сосудом, где-то на четверть заполненным коричневой жидкостью. Она-то и пахла, и запах был вполне узнаваемый, спиритуозный. Правда, к спиртовым парам примешивалось что-то вроде аромата кофе и горького миндаля, но это шло продукту скорее в плюс.
Не особенно задумываясь, Буратина ухватил посудинку и отхлебнул. Рот сладко обожгло, по горлышку прокатился ароматный клубочек, в желудке как будто включилась лампочка. Бамбук повертел в руках ёмкость и понял, что мембрана ему не понадобится: автоклав сам почистил раствор и отделил отходы, которые оказались очень даже ниччёсики.
Вечером на минуту зашёл папа Карло. Молча, не здороваясь, он бросил в угол упаковку с комбикормом, окинул взглядом каморку, ничего интересного не обнаружил, и, бросив на прощание «это тебе на неделю» — удалился, заперев, как обычно, дверь.
Похавав — и добив под это дело остатки жидкости — Буратина решил для разнообразия подумать. Производительность установки оставляла желать лучшего: со всего автоклава сдоилось какие-то двести граммулечек. Напрягши все извилины, бамбук добашковал до того, чтобы повысить температуру в самозапиральнике на двадцать градусов: он ориентировался на то, что водоросли — это вроде как растения, а значит, любят не только свет, но и тепло.