Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое
Шрифт:
После обсуждения командировки в любом случае следовала бесконечная документационная работа: скомпилировать отчеты, составить аналитическую записку, подготовить прогнозы, разработать предложения. Не забывая, разумеется, о будущем бюджете, который им могли увеличить, а могли и нет. Поэтому обсуждение это носило характер то ли тренинга, то ли разрядки после нескольких недель в чужом месте, и присутствовавшие не отказывали себе в удовольствии быть особенно дерзкими и злоязычными, особенно прямолинейными, зная, что потом все равно будут вынужденно политкорректны, а описывать будут только то, чтоб произведет впечатлеие на финансовый совет.
Когда отчетное
Собственно, что отношение к Берту Франку в секторе изменилось не в лучшую сторону, стало очевидно где-то к концу недели. Для начала его отчетом оказался недоволен лично руководитель сектора, хотя Берт готов был поклясться своей любимой пижамой, что ни один руководитель ни одного сектора не читает отчеты таких мелких людишек, как Берт. Просматривает – да, если секретарь сочтет, что в отчете содержится важная информация, либо если бы Иво попросил об этом, аргументировав это похожим образом – мол, любопытно, интересно, почитай-ка сам; но помимо этого – зачем, если есть подчиненные? А тут гляди-ка, ознакомился, остался неудовлетворен. Распорядился, чтобы Берту сообщили об этом в недвусмысленных и очень резко оформленных выражениях. Хотя результатом миссии в целом этот тип все же был доволен, так, по крайней мере, считал Иво Ленартс.
Ближе к концу недели финансовый отдел уведомил Берта, что в смете его расходов слишком многое выглядит, как бы это сказать, непрозрачно, и не был бы он любезен подготовить объяснение по спорным позициям в количестве тридцати с чем-то. Берту не оставалось ничего, а только нервно засмеяться. Разумеется, он был более щедрым, чем это предписывалось циркулярами, идеологией совета и здравым смыслом его членов. Но это и плоды свои приносило. Делать нечего, он поломал голову, набросал черновик объяснительной, отправился с ним к Иво, уселся в кресло, вздохнул и поник.
– Скажи мне что-нибудь по подоплеке этой вот хренотени, – уныло попросил он.
Иво цыкнул, тяжело вздохнул и встал.
– Кофе будешь? – спросил он.
– Ну тебя с твоим кофе, – огрызнулся Берт.
– Значит, будешь, – протянул Иво.
Берт покосился ему в спину, поудивлялся невесть откуда всплывшему желанию показать спине Иво язык, но решил остаться благоразумным. Он еще раз вздохнул, стараясь прозвучать попечальней да понадрывней, затем огляделся, поизучал людей, передвигавшихся с сосредоточенными лицами мимо кабинета начальника, посмотрел на голоэкран, на котором –вот сюрприз – требовал дел милосердия для очередной зоны бедствия еще один епископ из новых экумеников. А этот был хорош – уверен в себе до такой степени, что о него, поди, ножи можно точит, красив и харизматичен, и Берт удивился: чего это он в священники полез, а не в их, к примеру, миссию? Забрался бы в какой район, который любят журналисты, и после полугода был бы на всех экранах, причем совершенно бесплатно. А тут – бесконечные семинарские годы, послушания, и прочее, прочее. Берт знал понаслышке, как дрессируют этих новоиспеченных – страшное дело, по словам типа знающих людей одни ужасы и кошмары, но не сомневался, что хотя бы семьдесят процентов из этого правда, а посему не завидовал этому вот красавцу, совсем наоборот. Уж лучше их болото, чем темно-синяя сутана и бесконечные подвиги во имя церки, непременно сопровождаемые непрестанным умерщвлением плоти, чтоб их.
Но парень говорил красиво. Иво остановился рядом с Бертом, держа в каждой руке по чашке.
– Хорош, стервец, – произнес он. – Уж на что Кайя не празднует этих… – он кивнул в сторону экрана. – Берт посмотрел на него, Иво подмигнул и криво усмехнулся. – Но кипятком мочится, рассказывая об очередном приключении сиятельного.
Берт оперся локтем о стол и присмотрелся к епископу повнимательней. Бесспорно, Кайе Ниеми не мог не прийтись по вкусу такой решительный, знающий себе цену тип.
– У них там ценз, что ли? – потряс он головой. – Симпатичный ты – принимаем, несимпатичный – иди-ка ты в мир, брате.
Иво неторопливо засмеялся и поставил чашку на стол рядом с Бертом.
– Подумать только, я же помню весь тот цирк с объединением церквей, Вселенским Собором, этими мессами по полтора миллиона человек, – он уселся в кресле поудобней. – И не виртуальные, попрошу отметить, Берт, самые что ни на есть реальные. По полтора миллиона человек! Я еще думал, что это так же легко утихнет. Ан нет. Они институционализировались. Хм.
– Ты так стар, Иво? – повернулся к нему Берт.
– М-гм, – самодовольно кивнул Иво Ленартс. – И я тебе больше скажу, мы почти получили разрешение на репродукцию. Почти.
– Оно тебе надо?
Иво хмыкнул.
– Мне – нет. Мне собаки хватает. Но супружница, знаешь ли. Жаждет наследника.
Он пожевал губы, посмотрел зачем-то на пол у своих ног, потянулся за чашкой с кофе.
– М-да, – уныло сказал он и принюхался.
Берт почувствовал, как его придавило к полу это изменившееся настроение. Он помедлил секунду, успокаиваясь, взял чашку, сделал глоток.
– Кофе, говоришь? – пробормотал он, ощутив вкус спиртного.
Иво протянул ему чашку, чтобы чокнуться. Что Берт сделал. Спокойствия ему это не добавило.
– Кофе, – подтвердил Иво. – С натуральным ароматизатором.
– Твое здоровье, старик, – скороговоркой произнес Берт и залпом выпил кофе. – Я там тебе объяснилку принес, чтобы ты ее скорректировал. Чтобы начальство осталось довольным.
Иво посмотрел на него, перевел взгляд на экран, задумчиво принюхался к содержимому чашки, выпил остатки.
– Я, конечно, посмотрю, Берт. Это не проблема. Если нужно, подкорректирую. Попробую поговорить с парой людей там, – он двинул бровями, указал взглядом в сторону сектора, где заседали эти бюрократы, – ну, знаешь, чтобы они чутка полояльней отнеслись. Другое дело, что они ничего не решают, когда папа Рунер говорит Аттиле Сабо: такое и такое дело, этот бахвал, пройдоха и говнюк должен пострадать. Аттила Сабо и смотрит на твои отчеты куда пристрастней. Хотя я тебе честно скажу, Берт, – Иво прижал руку к груди, – как на духу. Это была успешная поездка, вы достигли многого, и я уверен, что без твоих способностей ребятки бы опростоволосились еще в самом начале, подготовка, не подготовка. Но я не настолько приятель с шефом, чтобы указывать ему, что да как, да насчет тебя чтобы все было поспокойней.