ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
Хасид Петрович вдруг громко вскрикнул и начал оседать на пол. Все-таки рана и ушиб головы были слишком серьезными, чтобы профессор мог вынести подобную активность. Немного отдышавшись, он обратился к Карбовски.
– Принимайся за работу! А я, если смогу встать, посмотрю, как пострадали наши волновые передатчики. Работник из меня, сам видишь, никакой. А тебе я смотрю уже получше… - Хасид Петрович попытался поднять свое грузное тело с пола. С третьей попытки ему удалось встать на колени. Голова кружилась так, что даже с этой позиции он был готов завалиться на пол. Через минуту бешеное вращение немного улеглось, и профессор открыл глаза. Схватившись
Карбовски оттаскивал большие и мелкие куски пластика в угол. Работа была тяжелая и изматывающая, но он не останавливался и все ходил и ходил взад вперед. Работа продвигалась медленно. Силы подходили к концу, и Карбовски решил, что ему просто необходим небольшой перерыв. Он подошел к Хасиду Петровичу, сосредоточенно работающему с проводами и чипами.
– Ну, что тут, хоть один работающий передатчик имеется?
– И не один! Немного пострадал пульт программирования. Как только я его поправлю, все кроме одного передатчики будут работать.
– Отлично! Как думаешь, там хоть кто-то остался в живых? Или мы расчищаем завал, чтобы дать дорогу врагам?
– Какой же ты пессимист! Фу! – Хасид Петрович поправил больное плечо и сморщился от нахлынувшей боли. Даже в глазах на мгновение потемнело.
– Я хотел спросить, этот Пол, что он, по-твоему, из себя представляет? Почему ты ему не слишком доверяешь?
– Вы ошиблись с этим парнем. Я просмотрел все его тесты…, они говорят, что у него избыток амбиций и не слишком высокий уровень интеллекта…, но все это компенсировалось покладистостью и обязательностью. Такое место как Юрико, любого способно сломать и изменить, это не райское местечко и не курорт. Вы должны были это предвидеть. Жаль, что меня тогда не было на Сомате. – Карбовски покачал головой, вспоминая те времена, когда ему приходилось работать в психиатрической клинике.
– В каждом тесте у Пола одна красненькая полоска. Ничего необычного…, у всех есть какие-нибудь слабые места. Люди, которые обошлись бы без таких красных меток, мне ни разу не встречались. Но у Пола такие метки в каждом тесте! И ровно по одному! Понимаешь, формально, он вроде и годен, но вы должны были понять, что с ним что-то не так! М-м-м…, у него, скорее всего скрытое психическое заболевание и оно быстро развилось в той ситуации, которая сложилась на Юрико. Этакий комплекс Наполеона.
– Это твой профиль, тебе лучше судить…
– Да, у парня и вправду могли возникнуть подобные психические проблемы…, но могли и не возникнуть. Так или иначе, все, что он сообщал, может оказаться правдой...
– Не думай сейчас об этом. Нам все равно только одна дорога – подальше от Земли. В докладах Сафида были кое-какие тревожные моменты относительно Пола, но позднее Сафид, словно специально исключил эту тему из докладов. Может, хотел разобраться с проблемой сам? Тогда у него ничего не вышло. Скажи, а мог Пол пойти на прямое убийство ради своих наполеоновских целей?
– Если случилось худшее, то наверняка. Ты что забыл, каким жестоким может быть человек, каким беспринципным и циничным, когда у него нет тормозов? Давно ли ты заглядывал в файлы по истории?
– Не ерничай. В любом случае это было бы лучше чем, если бы сказанное Полом оказалось правдой. Тебе не кажется, что здесь становится невыносимо жарко и душно?
– Кажется. Но в этом нет ничего удивительного.
– Иди, копай! Сейчас закончу здесь и чем смогу - помогу. Буду развлекать тебя разговорами. Или желаешь сказочки? А может исторический опус?
– Уж лучше бы ты молчал, профессор! И так тошно. У меня там Неллия осталась, раненая между прочим, а ты сказки собрался рассказывать…
***
Сафид очнулся оттого, что у него сильно щекотало в носу. Он попытался чихнуть и избавиться от неприятного жжения, но не тут то было! Вдохнуть воздух было невозможно, что-то очень тяжелое и неприятно мокрое навалилось на него сверху и не позволяло дышать. Руки были неестественно отогнуты назад, и это причиняло жгучую боль в локтях и плечах.
Сафид открыл глаза и понял, что давно наступил день. Нечто, лежащее у него на спине, не только серьезно осложняло дыхание, но и сильно загораживало свет. Он скосил взгляд к носу и в полумраке смог разглядеть голубую поросль, пробивающуюся из смоченной дождем почвы. Дождем??? В этот момент Сафид понял, что произошло. Он вспомнил, что день наступил уже очень давно и это, скорее всего вечер…, а может быть и следующий день? Он вспомнил, что соленый дождик вдоволь поиздевался над ними. Но он по-прежнему не понимал, что именно лежит у него на спине и почему руки так жестко зафиксированы?
Было невыносимо больно, но Сафид сумел подтянуть одну руку к груди. Рука болезненно пульсировала и плохо слушалась, но это должно было пройти через пару минут. Непослушными пальцами Сафид отодвинул от лица тоненькие нежные побеги. Как им только удалось выжить после бури? Побеги были такими хрупкими, что сразу смялись и рассыпались в неловких пальцах. Только теперь Сафид понял, что ни разу на этой планете не видел молодых растений за исключением хищных деревьев посаженых людьми. Все растения были взрослыми. По-видимому, сразу после катастрофы на планете наступила весна.
Освободив небольшое пространство перед собой, Сафид обеспечил себе возможность свободно дышать. Потом ему удалось протолкнуть и вторую руку к груди. Боль в суставах постепенно стихала и в голову вернулась ясность мышления. Пришло время посмотреть, чем его придавило, и попытаться выбраться из западни.
Сафид повернул голову на бок и заглянул себе за спину настолько, насколько это было возможно. Лучше бы он этого не делал! Сафид был завален кучей человеческих тел. Неизвестно, были ли они мертвыми или просто без сознания, но они не двигались, и их было много, очень много…! Каким образом он оказался на самом дне этой кучи? Куда делись его товарищи, с которыми он был связан? На руке остался только красный след от веревки.
Поставив перед собой руки, Сафид немного приподнялся, чувствуя, как где-то на самом верху с горы покатились люди. В конце концов, ему удалось выползти наружу, расталкивая бесчувственных людей, натыкаясь на веревки, цепляясь за обрывки одежды.
Оказалось, что у Сафида было не самое тяжелое положение, потому что место, где он лежал, находилось у самого края. Он смог быстро очутиться на твердой почве и отдышаться. То, что ему пришлось пережить в те мгновения, пока он полз, он никогда не забудет. Сафид тяжело опустился на голубоватую от побегов почву и немигающим взглядом стал смотреть на людей.