Путь Бро
Шрифт:
– Кто вас подослал?
Фер молчала: она не знала, как выразить на языке людей нашу правду.
Ответил я:
– Свет Изначальный. Который есть в тебе, во мне и в ней. Свет. Он живет в твоем сердце, он хочет проснуться. Всю свою жизнь ты спал и жил как все. Мы пришли, чтобы разбудить твое сердце. Оно проснется и заговорит на языке Света. И ты станешь счастливым. И поймешь, кто ты и для чего пришел в этот мир. Сердце твое жаждет пробуждения. Но разум боится этого и мешает сердцу. Прошлая бессмысленная жизнь не отпускает тебя. Она хочет,
Я замолчал.
Дерибас переглянулся с сидящими. Подмигнул им:
– Вот такие пироги! Я скоро проснусь, товарищи коммунисты.
Партийцы рассмеялись. Чекисты сердито глядели на меня. Но наш магнит работал: Фер сильно помогала мне. Сердце Дерибаса затрепетало. Но он боролся до последнего: смертельно побледнев, продолжал шутить:
– И как же вы его разбудите? Пулей?
– Нет. Ледяным молотом. Мы сделаем его изо Льда, посланного на землю, чтобы разбудить наше братство. Это Лед Вечной Гармонии, Лед, который создали мы с тобой, когда были лучами Света. Мы совершили Великую Ошибку и попали в ловушку. Лед вернулся к нам, чтобы спасти нас. Чтобы мы снова стали Светом, чтобы исчезла навсегда эта уродливая планета. Ледяной молот ударит тебе в грудь. И сердце назовет твое истинное имя.
Он слушал, оцепенев. Его нервы были на пределе. Мы почувствовали его сердце, как загнанного в угол зверька.
– М-да… – Дерибас разжал побледневшие губы, неловко усмехнулся. – И вот таких психов у нас, в Сибири… это самое… таперича много, очень много…
У него уже не получалась шутка.
– Нет, нас очень мало, – произнесла Фер.
– Нас всего двадцать три тысячи. И ты – один из них, – добавил я.
Он яростно глянул на меня, рванул ворот гимнастерки и стал приподниматься. Рука его тряслась, борода задрожала.
– Ты… ты… враг… – прошипел он.
Глаза его закатились, и он повалился в обморок. Чекисты подхватили его. Партийцы вскочили.
– Устал… с сердцем плохо, – пробормотал один.
– Врач есть? – засуетился другой.
– Врач не нужен, – ответил я.
Партиец кивнул чекистам:
– Убрать этих…
И нас увели в наше купе. Но ненадолго. Через час меня снова повели к Дерибасу. Он лежал на диване у себя в просторном купе. Рядом сидели партийцы и чекист. Окно открыли, ветер трепал шторы. Громко стучали колеса. Дерибас был бледен. Он сделал знак мне. Я сел.
– Выйдите-ка, я с ним поговорю… – произнес Дерибас.
– Терентий Дмитрич, тебе отдохнуть бы надо, – возразил партиец.
– Выйди, выйди, Петр…
Они вышли. Я остался сидеть. Дерибас долго смотрел на меня. Но уже без страха и ярости.
– Ты знал моего деда? – наконец спросил он.
– Нет, – ответил я.
– А кто тебе сказал про лед?
– Лед.
Он выдержал паузу:
– Это кличка?
– Нет. Это Лед, прилетевший из космоса и упавший возле Подкаменной Тунгуски.
– И он умеет разговаривать? У него рот есть?
– У него нет рта. Но есть память о Свете Изначальном. Я слышу ее моим сердцем.
Дерибас внимательно смотрел на меня. Фер не было рядом, и наш сердечный магнит не работал. Разум вновь заковал сердце Дерибаса в броню.
– У тебя есть трое суток до Хабаровска. Если не скажешь, кто вас подослал и где ты услышал про лед, на землю с поезда сам не сойдешь. Тебя на нее скинут. Понял?
– Я уже сказал правду, – ответил я.
Он позвал охрану, и меня увели к Фер.
Мы ехали до Хабаровска почти четверо суток. За это время никто нас больше ни о чем не спрашивал. Когда охрана принесла нам еду – вареный картофель, мы отказались. Тут же пришел молодой чекист, спросил, почему мы не едим. Мы рассказали о своих предпочтениях. Нам принесли четыре морковки. Мы съели их. И говорили сердцем в полутемном купе с зарешеченным окном. И купе раздвигалось. И мы повисали в бездне. Среди звезд и Вечности. Свет сиял в наших сердцах. Они становились сильнее. Мы узнавали все новые и новые слова Света, мы совершенствовались. И забывали про тяжелый мир людей. Сразу по прибытии в Хабаровск он напомнил о себе.
Едва поезд остановился, нас повели к Дерибасу.
Он стоял в своем купе, одетый в кожаное пальто.
– Ну что? – спросил он, закуривая. – У вас два пути: на землю и под землю. Если вы говорите, кто вас подослал и кто рассказал вам про лед, вы идете по первому. Если не говорите – идете по второму. Tertium non datur, – добавил с чудовищным выговором.
Мы молчали. Но наш магнит заговорил.
– Надумали? – продолжил он и почувствовал нас.
Его броня дала трещину.
– Мы пойдем по первому пути, – сказал я. – И ты пойдешь с нами. После того, как Лед разбудит твое сердце. Лед, который ждет тебя.
Он побледнел. Разум его снова стал бороться с сердцем. И уцепился за смех.
Дерибас нервно рассмеялся.
– Сережа! – позвал он.
В купе вошел молодой чекист.
– Слушай, что мне делать с этими петрушками? – спросил он с усмешкой, стараясь не смотреть на нас.
– Товарищ Дерибас, давайте я их допрошу. У меня и глухонемой заговорит.
– Может, они и впрямь чекалдыкнутые? Лед, едрена вошь… Где этот ваш лед?
– В четырех днях хода от Подкаменной Тунгуски. А часть его закопана на берегу.
Сердце его трепетало. Разум отступал, но медленно. Дерибас кинул недокуренную папиросу на ковер:
– Черт бы всех подрал! У меня друг умер, контрики шевелятся, а тут – лед, блядь! Сережа, в подвал их. И допроси, чтоб заговорили.
Он раздраженно и с облегчением вышел из купе. Молодой чекист был в недоумении: с его железным шефом что-то происходило. Каток воли, которым Дерибас умело давил и сокрушал людей, против нас не работал.