Путь Черной молнии
Шрифт:
Полковник достал конверт, прошерстил пачку денег, как колоду карт, и про себя заметил: "Хваткий этот капитан, не зря я его приблизил к себе, умеет шельма дело поставить на рельсы, если так будет продолжаться дальше, то скоро куплю себе хорошую дачу на берегу реки. Говоров с Кузнецовым обещали помочь в приобретении".
– Ну, что Сергей, не спалось этой ночью?- просил Брагин Ирощенко, после того, как его привели на допрос. Наручники капитан приказал снять, контролеры беспрекословно исполнили приказ начальства, тем более телефонный звонок, поступивший в блок от начальника СИЗО, давал право Брагину действовать на свое усмотрение.
– Действительно не спалось. Я могу задать тебе вопрос?
– Для этого мы снова встретились. Задавай.
– Капитан, как ты понимаешь, мне действительно терять нечего, сколько мне осталось денечков, все они мои, но если я правильно понял, тебе нужен человек, который бы решил вашу с братом проблему. Я прав?
Сергей помолчал, вглядываясь испытующе в Ирощенко.
– Ну, допустим.
– Я могу взяться за это дело, но мне одному не справиться, нужен подстраховщик.
– А с чего ты взял, что я хочу прибегнуть к твоим услугам?
– Я же не глупый, зачем тебе было камуфлировать свою просьбу под простую беседу.
– Тем не менее, ты ошибся, я не занимаюсь самосудами.
– Я понимаю тебя прекрасно: комитетчики осложняют жизнь всем, кого подозревают хоть в чем-то, но мне они нужны, как: "Корове седло". Давай закончим этот разговор, и пусть меня уведут в камеру. Можешь быть спокойным, никакого разговора между нами не было. Даю тебе честное, благородное слово: если ты еще веришь этому,- Ирощенко поднялся, давая понять, что готов уйти.
– Сядь! Чтобы доверять тебе, я должен кое-что услышать. Я знаю свое положение среди начальства и уверен, что повода им не давал, чтобы за мной приставили агента КГБ. Хорошо, продолжим разговор. Ты хочешь, чтобы я тебя подстраховал или помог удавить эту гадюку?- с ухмылкой произнес Брагин.
– Не шути так капитан, я серьезно.
– А если я преподнесу его в коматозном состоянии?
– В смысле?
– Ну, к примеру, напою его какими - нибудь "сонниками".
– Короче, капитан, составь план и посвяти меня, я все обдумаю и скажу, выполнима эта задача или стоит от нее отказаться.
– Хорошо, это мы тоже обсудим. Ты мне скажи, что ты хочешь за эту акцию?
– Мне ничего не нужно. Я еще не знаю почему, но верю тебе капитан, и готов совершить этот акт во благо справедливости. Буду с тобой откровенен, даже если ты и подставляешь меня, я все равно убью этого подонка, единственное, о чем прошу...
– Ну-ну, говори,- подбодрил его Сергей.
– Чтобы "Он" действительно оказался насильником и убийцей девочки.
– Понимаю тебя Сергей. Слово офицера для тебя имеет значение?
– Твое?! Еще как! Можешь быть уверенным, для меня этого достаточно.
– Ты такой доверчивый?
– В своей жизни я встречал офицера, которому верил, как самому себе - это был мой друг Иса. Я хотел, чтобы ты был вторым моим другом. Я не очень хороший психолог, но твои глаза о многом говорят: я могу тебе довериться.
– С этой минуты мы в деле,- серьезно сказал Брагин,- и чтобы мы могли доверять друг другу до конца, ты должен мне сказать правду. Кстати, мы с тобой тезки.
– Спрашивай Сергей, я хочу, чтобы между нами не было вопросов.
– Равелинский - твоих рук дело?
– Г- м... Моих.
– Ты действовал не один, я правильно понимаю.
– Не один, но я бы хотел оставить моих "подельников" в покое.
– Но ведь тебе нужен подстраховщик, ты сам об этом просил.
– Нужен. Но честь и совесть не позволяет мне выдать их.
– Сергей, в принципе они мне не нужны, если ты заметил, то в данной ситуации - это я твой подельник. Я бы мог заплатить кому - нибудь "со съехавшей крышей" и он сделает это дело. Но здесь речь идет о другом. Я понимаю, что ты доверяешь тем людям, в которых уверен, потому готов совершить акт с ними, но мои возможности ограничены, выводя тебя из блока необходимо проделать массу ухищрений, чтобы ты снова оказался на своей камере живым и невредимым. В крайнем случае, я могу найти тебе только одного, о ком ты попросишь, и то если он находится в нашем изоляторе.
Брагин достал из кармана белую тряпицу и, положив ее на стол, спросил:
– Тебе знаком этот знак?
– Впервые вижу.
– Значит это не твоя вещь?- Брагин в вопросе умело скрыл нотки сожаления.
– Нет, какой смысл мне скрывать. Объясни, что это за знак.
– А тот, кто был с тобой рядом, мог этот знак подбросить в карман убитого Равелинского? Ты можешь назвать его имя?
– Не знаю,- неуверенно произнес Ирощенко. Умолкнув, он мысленно обдумывал сложившуюся ситуацию.
– Тебе нужно время?
– спросил Брагин,- ладно, скажи прямо, что тебя смущает, и я постараюсь привести доводы.
– Если откровенно, то я не могу доверить судьбу другого человека в твои руки, тем более, если ты скажешь ему о совершенном нами преступлении.
– Какие ты хочешь гарантии?
– Это в моем-то положении требовать гарантии, - губы Ирощенко скривились в иронической ухмылке.
– Ладно, Сергей, давай сделаем так, послезавтра смена моего суточного дежурства, я загляну к тебе. По-моему суток тебе будет достаточно, чтобы принять решение. Да, и вот что еще, ты вправе отказаться от моего предложения, будем считать, что между нами была просто, ни к чему не обязывающая беседа.
Брагин нажал кнопку звонка и Ирощенко увели в камеру.
Конец 1 книги
Продолжение следует
От автора
Собирая материалы для романа, я однажды встретился с бывшим заключенным. Он согласился дать мне интервью, но с условием: не называть фамилий и кличек.
– Что за шрам у тебя между лопаток?
– спросил я его. На что он ответил:
– Это последствие бунта заключенных, подавленного властями в колонии 2 общего режима в городе Новосибирске в 1977 году. Меня ударил остро заточенной саперной лопаткой солдат спецподразделения.