Путь домой. Год надежды
Шрифт:
– Простите, но я не был уверен, что моим воспоминаниям можно доверять. Не хотелось вас напрасно обнадёживать. Я потратил весь вчерашний день на воскрешение этих моих воспоминаний. Для начала надо было найти вход в него… Короче, теперь я уверен, мы там не заблудимся.
– С ума сойти! – усмехнулся Рай, – Всё же мне трудно поверить в то, что я, прожив в Бетенгтоне столько лет, даже не подозревал об этом, а Виктор, будучи здесь лишь несколько дней, не только проник в эту тайну, но и сумел так ею воспользоваться.
– Значит, вы уже успели отмести мысль о проделках призрака? – улыбнулся граф.
– В своё время Эжен старательно убеждал меня, что от Виктора можно ожидать не менее безумных
Граф глубоко задумался, но Раю не терпелось:
– Ваше Сиятельство! Ален, прошу, не молчите!
Тот тут же встрепенулся:
– Это всё, что вы узнали? Вы ничего не забыли мне рассказать?
Рай на секунду призадумался и всё-таки нашёл, что добавить:
– Ну, разве что ещё только одно. Это Маги. Да, мне рассказали, что грозный Глен дружит с некой маленькой фрагийкой, Маги, специально для него привезённой из Фрагии. Я видел её лишь издали. Это ещё совсем ребёнок. Она плохо говорит по-бриански и потому почти ни с кем не общается, разве что с Гленом, да ещё с Филом. Эти её друзья и её поставили в глазах прислуги рядом с собой… Я думаю, она могла бы нам рассказать много интересного…
– … тем более, что это, похоже, именно та Маги, которая помогла Эжену вызволить Марианну, – заметил граф.
– Да, очень может быть, – согласился Рай, – Но, сударь, так что же вы думаете о действиях Виктора? Почему он так противоречит себе?
– По всему видно, он умный человек, и я скорее соглашусь предположить, что мы просто чего-то не знаем. Признаюсь, Генрих, в мою душу закрались сомнения. Не лучше ли будет прежде встретиться с Виктором или хотя бы с этой Маги?
– С Виктором? Я бы рад, но для этого нам придётся отправиться в луга, либо дожидаться возвращения гвардии. Так что, нет, я против! Судьбе было угодно подарить нам такой шанс, герцог во дворце, по сути, один! Мы знаем лабиринт! Что это если не великая удача?!!
– Вы забываете, что и герцог знает о лабиринте, – веско возразил граф.
– Что?! Вы в этом уверены? – такая мысль Раю в голову прежде не приходила.
– Да, – отрезал граф, по своему обыкновению ничего не добавляя.
– Граф я вас не понимаю, – не постеснялся признаться Рай.
– Мой друг, герцог хоть и один, но ждёт нападение из лабиринта, значит, мы лишены эффекта неожиданности. Это плохо.
– Но мы что же, вдвоём не справимся с ним?! – тут же возмутился Рай, – Сударь, я отказываюсь вас понимать! Разве что-нибудь изменилось?! Разве герцог не заслужил смерти от наших рук? Разве он ещё недостаточно убедительно доказал нам, что только это может остановить его преследования вашей семьи? Гибель Эжена! Анри едва не погиб! Сейчас он с Жаном и сестрой в бегах, и только Богу ведомо что с ними… Виктор ходит по краю пропасти! Наконец, Антуан…
– Что Антуан? – глаза графа сверкнули недобрым огнём.
– Я и прежде имел возможность убедиться с том, что у вас с ним непростые отношения, но теперь… Эта пропасть между вами… Уверен, герцог приложил руку и к этому. Нет, хоть убейте меня, но я не понимаю, что вас останавливает. Что до меня, то я дозрел, я готов убить его даже спящим! – Рай в сердцах вскочил и стал мерить комнату широкими нервными шагами.
Граф какое-то время следил за его движениями и, наконец, произнёс:
– У меня плохое предчувствие, Генрих! Мне трудно это объяснить, но поверьте мне на слово, в своей жизни я редко пренебрегал подобным предостережением своего ангела хранителя, и всякий раз после такого пренебрежения я попадал в плохую историю. После последнего раза я зарёкся противоречить этому голосу.
– И всё же я настаиваю! – продолжал
Граф печально рассмеялся:
– Ах, Генрих, Генрих, уже в который раз вы заставляете меня почувствовать стыд. Вы для моих сыновей гораздо больше отец, чем я. Вы поставили Жана и Анри на ноги, а я не смог сделать того же для Антуана. И теперь, вы рвётесь из-за них в бой, а меня терзают сомнения. Что ж, признаю. Мне нечего вам возразить. Будь, по-вашему. Давайте обсудим детали…
Рая очень смутила эта речь графа, смутила и польстила одновременно. Не всякий человек, особенно дворянин, смог бы вслух произнести такие слова, признать правоту другого и не затаить обиды. А граф тем временем достал из кармана измятый лист бумаги, развернул его на столе, и Рай получил возможность увидеть нечто похожее на карту и без труда узнал в ней план окрестностей дворца Бетенгтон. Граф ткнул пальцем в правый нижний угол листа и произнёс:
– Вход в лабиринт здесь…
I. Виктор. Глава 08. Покушение.
План графа де Лаган и Генриха Рая был прост: под покровом ночи с помощью потайных ходов проникнуть во дворец, найти герцога и так же тайно увести его из дворца. Да, на этом этапе придётся применить силу. А потом, уже за пределами лабиринта, предложить герцогу выбор, поединок, либо просто смерть.
Честно сказать, вот здесь заговорщики споткнулись. Оба не желали даже допустить мысль о том, что герцог сумеет одолеть в поединке сразу обоих, но, когда граф всё-таки заставил Рая всмотреться в этот маловероятный вариант исхода их сражения, Рай… Сначала Генрих Рай вообще отстранился, мол нечего попусту тратить время, ведь такой вариант в принципе не возможен, но после минутного раздумья хлопнул ладонью по столу и решительно заявил, что они не в праве давать герцогу даже малейший шанс на спасение, ибо это станет смертельной угрозой для оставшихся Лаганов и их друзей. Пора себе признаться, что раз уж они решились на убийство, то надо действовать наверняка, другими словами, просто убить, и он, Рай, готов взять это на себя. Он тут же напомнил графу, да и себе, о том, что когда-то был отличным наёмным убийцей. Такие воспоминания ожесточили его сердце и окончательно утвердили в принятом решении.
Но граф всё-таки понял, что его брианский друг хорохорится. Пусть он когда-то и был убийцей, но даже среди людей такого ремесла встречаются обладающие своим внутренним кодексом чести, и граф был уверен, Рай из их числа. Чтобы сейчас он не говорил, как бы не выгибал грудь, просто убить безоружного врага для него так же трудно, как и для графа, если вообще возможно. Поэтому с самого начала возникла мысль вооружить герцога, и тем развязать себе руки. В конце концов дать этому гаду право умереть со шпагой в руке, разве ж это не милость?! И тем не менее, граф заставил и Рая, и себя пройти этот путь до конца, и в итоге они договорились, что в случае, если тот, кого герцог выберет в противники, проиграет, второй не станет принимать бой, а просто пристрелит герцога из арбалета.