Путь домой
Шрифт:
Зелень, алое и золото. Без конца и края, прорезаннае только искрящейся извилистой лентой реки. На Барекстаде устремленный вдаль взгляд тут же или упирался в серые скалы, или видел одно лишь море – но здесь земля и не думала заканчиваться. Деревья уже сплошь пожелтели и потеряли половину листвы, если не больше, но все еще прятали черные ветви в разноцветной круговерти, колыхавшейся от ветра и сыпавшей золотыми и багряными искрами. А вот трава на полях и холмах еще держалась – не пожухла, хоть осень уже и готовилась окончательно сдать позиции зиме. Прямо под холмом, на который мы втащили «Жемчужину» раскинулось выкошенное поле.
Зато увидел коров – как только клонившееся к закату солнце перестало слепить мне глаза. Примерно полтора десятка совершенно обычных буренок вальяжно пощипывали остатки травы. Людей я разглядел чуть позже – чуть поодаль, у крохотного клочка земли возле речки, которого еще не успела коснуться коса. Там трава поднималась чуть ли не в человеческий рост – и в нее-то и улеглись отдыхать уставшие от долгой работы…
Девчонки? Я прикрыл глаза от солнца и присмотрелся повнимательнее. Но нет – ошибки быть не могло. Похоже, косами на этом лугу орудовали мужчина, а сгребать подсушенное сено – а заодно и отгонять коров от стогов – досталось девушкам. Они уже закончили работу и теперь отдыхали – впрочем, завидев нас с Третьяком, поднялись и повылезали из травы, оправляя подолы то ли платьев, то ли сарафанов.
– Эгеге-е-ей, девчата! – Третьяк замахал шапкой, едва не подпрыгивая на месте. – Родимые!
– Дядька Третьяк! Дядька Третьяк! – раздался в ответ нестройный хор девичьих голосов.
Усталость притомившихся тружениц как рукой сняло – они бежали нам навстречу, подобрав юбки чтобы не мешали… Впрочем, с каждым шагом все медленнее. Едва ли они могли снизу разглядеть грозные силуэты боевых кораблей, но уже заметили меня, Рагнара и шагавших следом за нами хирдманнов. Третьяка здесь явно знали хорошо – но не нас. А уж если кто-то из девушек узнал доспехи или вооружение скандов…
Но удирать они не спешили. Только переминались с ноги на ногу и разглядывали нас, спускавшихся с холма прямо к ним – но без особого испуга. Скорее с любопытством. Но когда мы подошли еще ближе, все-таки попятились, перешептываясь и прячась друг за дружку.
Только одна осталась бесстрашно стоять, даже когда мы приблизились на десяток шагов… но смотрела она вовсе не на знакомого дядьку Третьяка и даже не на плечистого и рослого Рагнара.
На меня. И я почему-то тоже не мог оторвать от нее взгляда. Невысокая – пониже Вигдис, но явно крепкая, хоть и не широкая в плечах. Загорелая чуть ли не дочерна, но глаза светлые. То ли серые, то ли зеленые. Совсем молоденькая – лет семнадцать-восемнадцать от силы – но коса уже до пояса. Всего одна, зато какая – даже Айне не снилось!
И лицо. Нет, я никогда не видел его раньше – ни в реале, ни уж тем более здесь, в игре – но все равно будто смутно знакомое… На мгновение мне показалось, что я смогу, если захочу, даже вспомнить имя девчонки.
Но не успел.
– Антор… братик! – выдохнула она.
И кинулась мне навстречу, едва касаясь ногами скошенной травы.
Глава 49
– Вот, значит, как оно все вышло. – Третьяк благодушно и пьяно улыбнулся. – Видать, на роду тебе написано домой вернуться.
– Живой, невредимый, – снова запричитала Злата. – А какой ты стал красивый да статный –
– Погоди, малая! – Третьяк погрозил пальцем. – Чего князю решать – не твоего ума дело. Может, примет он брата твоего, а может, и прочь погонит, да со свеями вместе. Ты Мстислава Радимича, сокола нашего ясного, не хуже меня знаешь. Горяч он да на расправу скор. А уж на свеев пога… на дружину Саврошки-гада волком смотрит, с тех самых пор, как Ратше голову седую срубили. Смотри, как бы и брату твоему княжеского меча не отведать!
– Не отведает, – насупилась Злата. – Я за брата Молчану старому слово замолвлю – а уж того и сам князь слушает.
– Много ты понимаешь, пигалица, – проворчал Третьяк – впрочем, без особой злобы. – Волос у тебя долог, да ум короток! Уж на что князь волхва жалует – а за худое слово не побоится хоть с самого черта шкуру спустить. Молчан лишний раз и вовсе рта не откроет – с чего ему за брата твоего у князя просить?
А с того! – Злата напустила на себя важный вид. – Ты сам говорил, что Антор не только в ратном деле силен, но и ворожбе обучен. И быть иначе не может – кровь у нас такая, от матушки досталась. Только меня Молчан учить не взялся – больно молода.
– Молода да непоседлива, – закивал Третьяк. – Толковая ты девка, Златушка, да ладная – только визгопряха. Одни пляски на уме. А волхование – оно ума да терпения требует. Куда тебе науку Молчанову осилить?
– Мне и старый то же говорил, – Злата не стала спорить, – дескать, не бабье то дело, девки хороши рану заговорить да трав особых собрать – а для настоящей волшбы мужик нужен. Вот тут-то Антор и сгодится. Не ровен час помрет Молчан – кто будет князю ворожбой да советом помогать?
– А ведь верно! – Третьяк сдвинул шапку на затылок и почесал голову. – Да только как знать, что князь решит…
– Славная у тебя сестра, ярл, – негромко усмехнулся Рагнар. – В ней не только красота Сиф, но и мудрость самой матери-Фригг.
До этого он не говорил ни слова – только слушал. Но и по молчанию иной раз можно понять многое. Без всякого «Истинного зрения» я видел, как Рагнара «отпускает». Он будто бы сбросил невидимый рюкзак с камнями, который тащил с самого Эллиге. Могучие плечи расправились, а из взгляда ушла глухая тоска и настороженность, которая не покидала Рагнара, даже когда рядом были только друзья. Как знать – может, он до сих пор подозревал во мне лишенного смерти. Моя история о родных землях звучала убедительно, но окончательно Рагнар поверил мне, похоже, только сейчас.
А вот я все еще никак не мог поверить, что смешливая и острая на язык девчонка, кутавшаяся в мой меховой плащ – сестра. Как такое могло случиться?! Я ведь сам придумал ее примерно неделю назад… именно такой, как вижу сейчас! Или это какая-то ошибка, и она приняла меня за давно сгинувшего склафа… по имени Антор? Нет, ерунда. Или ее каким-то образом ввел в игру Павел Викторович, Романов, боги-асы или злобные йотуны? Но как? Я рассказывал о сестре только Рагнару, а он не из болтливых… Впрочем, как знать – может, все, что происходит в этом мире, видно кому-нибудь на мониторах или в каких-нибудь магических шарах? Но тогда бы нас враз отыскали и нарубили бы в капусту – так что этот вариант тоже… сомнителен.