Путь домой

Пылаев Валерий

Заставить реку потечь вспять прямо за кормой «Лебедя»? Я скосился на откатившуюся примерно на три четверти синюю шкалу. Много ведь. Двадцать единичек Воли – способностей у меня уж точно не меньше, чем у хваленого княжеского волхва – только где взять выучку? Нельзя же просто повторить жест Златы – да и наверняка развернуть ручеек в разы легче, чем полноводную Вишиневу.

Я снова высунулся из-за кормы и переключился на «Истинное зрение» – только на этот раз смотрел не на снекки, а в воду. «Лебедь» мчался вперед, и прямо за рулевым веслом волны

расходились в стороны сияющим в дымке мира духов клином. Никаких Водяных Дедов или русалок я так и не увидел, как и прочих сущностей и энергетических потоков. Только волны за кормой, чуть поблескивающие голубоватым среди остальных, серебристых и беспорядочных. Будто две пляшущие плети, уходящие вдаль – к Сауроновым снеккам…

А что, если попробовать потянуть за них?! Не руками, конечно же – для такого потребовались бы конечности, как у Йорда – а просто представить себе, будто эти самые плети волн скручиваются, вытягиваются, поднимаются из воды и ложатся мне в ладони…

Пальцы вдруг начало ощутимо жечь – но я не опускал глаз. Поможет только вот это самое ощущение – руками, телом, духом, какой-нибудь йотуновой внутренней чакрой – но уж точно не зрением. Стоит посмотреть – и все рассыплется. Нет только так… Но придется встать – сидя с такой тяжестью уж точно не совладать.

– Берегись, ярл! – Голос Рагнара доносился будто бы издалека. – Что ты делаешь?

Спасаю нас всех… и пытаюсь объять необъятное. Сияющие плети волн рябили все сильнее, собирая воду. Клин за кормой – и до самого дна. Огромная, немыслимая масса. Вишинева металась, рвалась, выворачивая руки и ложась на плечи всей своей тяжестью – но я держал.

– Давай, братик, сдюжишь, – зашептала за спиной Злата. – Слушает тебя Вишинева-матушка, вижу же – слушает!

Слушает! Брыкается, пробивая измученные суставы болью даже сквозь игровые фильтры – но все же подчиняется. Схватил… держу! Теперь осталось только развернуть всю эту громадину – развести руки пошире, а потом…

Р-р-раз! Красная шкала вдруг просела почти в ноль. Я едва успел заметить, как желтая нить протянулась от ближайшей снекки прямо ко мне. Попали! Прямо в живот, чуть ниже ребер. Стрела пробила меня чуть ли не насквозь – но остановить движение уже не смогла. Я с хлопком свел ладони, бросая всю собранную мощь в подобравшиеся уже чуть ли не вплотную снекки.

И перед тем, как рухнуть на палубу, еще успел увидеть, как катится от кормы «Лебедя» гигантская волна. Вишинева повернула вспять, подкидывая, разворачивая и сминая боевые ладьи, вдруг ставшие крохотными, беспомощными и хрупкими, как щепки.

– Братик! – Злата метнулась ко мне. – Живой?

– Да что со мной сделается?.. – простонал я.

Каждый вдох отдавался болью – но я уже совершенно точно знал, что смерть от потери крови мне не грозит. Красная полоска, помигивая, понемногу восстанавливалась. А там уж вынем стрелу и как-нибудь дотянем до Вешеграда – конечно, если «Топоры» не окажутся настолько упрямыми, что полезут преследовать нас и дальше. Второй

раз фокус с Вишиневой я повторить уж точно не смогу.

– Ушли, ушли свеи поганые, чтоб им пусто было! Убоялись гнева княжьего! Гляди!

Встать на ноги так и не получилось, и Злет пришлось силой усаживать меня, чтобы я смог увидеть, что происходило… нет, не за кормой, а там, куда глядела птичья голова на носу «Лебедя».

«Жемчужина» и ладья Третьяка покачивались на волнах, убрав паруса и разойдясь чуть в стороны друг от друга, пропуская снекки. Почти такие же, как у «Топоров» – только с другими парусами. Над Вишиневой плыли четыре алых полотнища с нарисованной или вышитой золотом птицей. Что же это?.. Пикирующий сокол?

– Светлый Рарог. – Злата вытянула руку, указывая на паруса. – Княжье знамя. Никак, сам Мстислав Радимич нас встретить пожаловал.

Да уж. Мы удрали от одних снекк – но, похоже, только для того, чтобы тут же попасться другим. Судя по копошащимся на палубах фигурам, вышеградская дружина готовилась к бою.

– Не рад нам князь, – вздохнул я. – Сечи желает.

– Да не может быть такого! Не видать его… – Злата прикрыла глаза от солнца ладонью. – Так то ж не князь, а воевода его, Ратибор Тимофеич… Сейчас я!

Я попытался поймать ее – но пальцы лишь скользнули по подолу платья. Злата помчалась по палубе «Лебедя», подпрыгивая, размахивая руками и крича.

– Дядька Ратибор! Не вели стрелять! Дядька Ратибор!

Эпилог

Облака напоминали сладкую вату. Или мороженое… Пломбир вперемежку с чем-то клубничным. Гигантские пушистые шапки понемногу начинали розоветь по краям – до заката остался час-полтора от силы. Солнце уже закончило свою работу, оббежав круг по положенному маршруту.

А я лежал и пялился в небо. Ошкуй с Йордом подстелили под меня плащ, но и без него я вряд ли бы замерз – земля еще хранила накопленное за лето тепло и даже к вечеру не успела остыть окончательно. Я вытянул руку и опустил ладонь на траву. Скошенные былинки чуть кольнули кожу, сминаясь, и через несколько мгновений я скорее почувствовал, чем услышал…

Пение?

Земля едва ощутимо гудела, словно где-то глубоко подо мной в ее недрах под напором текли соки и прорастали корни деревев. Там была жизнь – пусть совсем и не такая, как на поверхности – но я чувствовал ее далекий голос.

Голос родных земель. Иконка перманентного баффа привычно закрепилась прямо над полоской здоровья, одаряя меня дополнительной единичкой Силы. Отныне и впредь, пока мне не вздумается отправиться еще куда-нибудь – но спешить я уж точно не собираюсь.

Мы здесь надолго. И если воевода Ратибор согласился отвести нас к князю – самое паршивое уже позади. Ни Черное Копье, ни «Волки», ни «Топоры» сюда не сунутся… Во всяком случае, пока. И пусть до обещанного Романовым Рагнарека остался какой-то месяц, сегодня спешить уже некуда. Я заслужил этот отдых. И этот вечер.