Путь домой
Шрифт:
– Ты давай по делу, не тарахти почём зря, – почти прокричал последний в ему ухо.
Севу как будто понесло. Он, пытаясь поймать Васин взгляд, начал рассказывать, что переводчик видел сопроводительный документ. Что в нем черным по белому написано, что везут их в лагерь смерти Равенсбрюк. Что там вообще-то женский лагерь, но так было в начале войны, а сейчас там и мужиков навалом. Выхода оттуда не будет, даже если
– Но мы же не евреи и не военнопленные, ты, падла, например дезертир, с какого же чёрта нас жечь? Мы ж тут для работы. – Васе казалось, что от его слов зависит исход уже кем-то предначертанного конца. – Ты ничего не попутал?
– Да нет же, – почти закричал Сева, сосед по скамейке скосил на него глаза, – говорю, переводчик почти корешил со мною, на кой ему трепаться? Он еще сказал, что немцы кампанию сейчас проводят по уменьшению заключенных в лагерях. Ну, ты понял, короче, истребляют на хер всех. – глаза Севы от испуга расширились, наверное, он ждал, что Вася его успокоит, найдет серьёзные аргументы против его доводов, и жизнь понемногу войдет в привычное русло.
Но Вася не сказал ему таких слов, не успокоил. Он отпустил Севину шею, обнял свои плечи руками – так обычно делают при ознобе – и замолчал.
Рано утром машины с пленными остановились у ворот концлагеря, простояли недолго. От того, что не слышалось привычного гама и толкотни, стало ясно, что прибыли в серьезный лагерь, где всё по-немецки точно и заученно, лишних слов и движений здесь не допускают. Слышался тихий голос сверявшего документы караульного да лай собак, на них порядки Третьего рейха не распространялись.
Пленных построили в три шеренги. Перед глазами открылась картина огромного пространства, заполненного рядами одинаковых бараков. Казалось, эти бараки тянутся аж за горизонт, так их было много. С геометрической точностью просматривалось деление между ними. Некоторые отделяла колючая проволока, другие – смотровая тропа для караульных. По этим тропам они курсировали с собаками.
Повсюду натыканы вышки, на которых стояли часовые. На некоторых из них чётко просматривались дула
Гриша уже знал, что их везут в Равенсбрюк, лагерь смерти, поэтому он неистово вертел головой, пытаясь увидеть страшную трубу той печи, где сжигают людей. Куда непременно их отведут, может быть, даже и сегодня. Страх присутствовал, но он был неявным. Количество людей, стоявших с ним в одном строю, каким-то образом поглощало этот страх и не давало ему разрушить остатки воли.
– Вторые сутки не жрамши, кормить-то будут или так погонят на убой? – где-то справа послышался чей-то осипший голос.
– Харчи, небось, думают на нас сэкономить, голодными душить будут, – отвечал ему второй голос.
Многие явно понимали, куда и для чего их привезли. Всё стало второстепенным, уже ничто не воспринималось, кроме неминуемой смерти.
– Разговорчики в строю! – на чистом русском заорал подбегающий к пленным немец. На нем была форма военного, погоны простые – значит, не офицер. Окружавшие колонну охранники при виде кричавшего потянули за поводки собак и чуть отодвинулись в сторону. Следом за русскоязычным появились чины высокие – видать, начальство, офицеры.
Один из них, на фуражке которого красовался череп, широко расставив ноги, обутые в до блеска начищенные сапоги, стал перед строем и начал быстро говорить. Переводчик так же быстро переводил. Из его слов стало ясно, что их привезли в Равенсбрюк. Это славное место создано гением фюрера и предназначено для уничтожения тех, кто враждебен Третьему рейху, а именно: евреев, цыган, коммунистов, комиссаров, гомосексуалистов и прочей нечисти, недостойной жить. Но для вас – тех, кто прибыл сейчас, великой Германией оказана большая честь – вы попытаетесь смыть клеймо позора и оправдаться перед немецкой нацией.
– Вы умрёте… но не сразу, какое-то время вы поживете, – по лицу эсэсовца пробежала самодовольная улыбка, – Вы являетесь рабочими свиньями, которые будут работать на предприятиях, расположенных в самом лагере. Вы будете доказывать преданность Германии в промышленных бараках концерна «Siemens & Halske AG». Вы будете трудиться на военный потенциал рейха. Это почетный труд, это даст вам право немножко пожить. Однако некоторые из вас отправятся в другие лагеря на рудодобывающие предприятия.
Конец ознакомительного фрагмента.