Путь домой
Шрифт:
Окончив работу, он забрался в свой обшарпанный мустанг и включил радио, но оно, по обыкновению, работало через пень-колоду. Джэви вслушивался в новости, едва слышные из-за треска помех, но о странных огнях в парке не было сказано не слова.
Ему необходимо принять душ. И выспаться. Тогда всё будет выглядеть по-другому. Бен, наверно, прав.
Но вместо того, чтобы отправиться домой, Джэви поехал по Ван Несс, свернул на Фелл и вернулся в парк. Он остановил машину рядом с мусорными урнами, и тут только вспомнил, что
На дорожке, там где Бен утром остановил мусоровоз, остался обрывок резины. Странно, откуда он тут взялся.
Сидя в машине, Джэви смотрел туда, где ранним утром видел… что? В предрассветных сумерках и тумане, он, возможно, не видел ничего. Может, несколько человек выехали на раннюю прогулку, и сквозь туман он заметил свет от фар их машин? Сейчас, при свете дня, он даже не был уверен, где именно видел то, что, как ему казалось, он видел. Что бы это ни было, от него ничего не осталось. Джэви решил понаблюдать немного просто так, ради интереса. Он откинулся поудобнее на спинку сиденья.
Через несколько минут он уже крепко спал.
Следуя за доктором Николсом, показывавшим им завод, Скотт удивлялся, как жившие в этом веке люди вообще умудрялись что-нибудь совершить, не говоря уже о полётах в космос. Сам он лишь с трудом представлял себе, как, используя эти удивительно примитивные технологии, сделать то, что ему надо сделать. Ему хотелось уйти куда-нибудь, где тихо, и хорошенько всё обдумать. На заводах двадцатого века было невероятно шумно.
Во время экскурсии Маккою удалось разговорить доктора Николса, чей острый ум и честолюбие никак не желали мириться с бюрократией руководства.
– Я подал заявление с просьбой снова перевести меня в исследовательский отдел, – говорил Николс. – Они наверху никогда не понимают, если кто-то хочет вернуться к тому, что у него получается лучше всего.
– Это точно, – сказал Скотт, вспоминая, сколько раз его пытались повысить в звании с переводом на другую, не инженерную, работу.
– В особенности если вы работаете в фирме по производству пластика, в то время как ваша первая любовь – металлургия. У меня есть кое-какие идеи о кристаллической структуре металла… – Он остановился. – Но Вас, конечно же, интересует производство акрила, профессор Скотт.
– Профессор Скотт – это слишком официально. Зовите меня Монтгомери.
– Охотно, – сказал Николс, – а Вы зовите меня Марк.
– Отлично, Марк… Маркус? Вы – Маркус Николс? – Он схватил руку Николса и сердечно потряс её. – Я так рад с Вами познакомиться! Ваши работы, Ваши изобретения…
За спиной Николса Маккой предостерегающе замахал рукой. Спохватившись, Скотт резко умолк.
– Мои изобретения? – изумился Николс. – Профессор Скотт, у меня только два патента, и если в Эдинбурге знают хотя бы об одном из них, я весьма удивлён – чтобы не сказать больше.
– Но… э…
– Вы, должно быть, перепутали его с другим Маркусом Николсом, – быстро сказал Маккой. – Это единственно логичное… – И он умолк так же внезапно, как Скотт.
– Понимаю, – сказал Николс.
Он провёл их в обзорную кабину с прозрачными стенами, куда почти не доносился шум.
– Вот и весь наш завод. – Доктор Николс опёрся о спинку кожаного кресла и посмотрел на Скотта долгим, изучающим взглядом. – Должен сказать Вам, профессор, пусть Ваша память на имена и не слишком точна, но Ваши познания в инженерной области весьма впечатляют.
– У нас его называют магом и кудесником, – сказал Маккой.
– Вот как. – Николс сделал жест в сторону бара. – Могу я предложить вам что-нибудь, джентльмены?
Маккой и Скотт переглянулись.
– Доктор Николс, – осторожно начал Скотт, – возможно, я мог бы кое-что предложить Вам.
Николс удивлённо приподнял бровь.
– Слушаю Вас.
– Я вижу, Вы по-прежнему работаете с полимерами.
– По-прежнему? – с недоумением переспросил Николс. – Наша фирма производит пластик. С чем ещё я могу тут работать?
– И правда, с чем ещё? Позвольте мне сформулировать вопрос по-другому. Как Вы думаете, какой толщины должен быть ваш акриловый лист, – Скотт помедлил несколько секунд, мысленно переводя метры в футы и жалея, что в двадцатом веке Америка ещё не перешла на международную систему измерений, – размером шестьдесят на десять футов, чтобы выдержать давление восемнадцати тысяч кубических футов воды?
– На это несложно ответить, – сказал доктор Николс. – Шесть дюймов. Мы производим такие листы.
– Я заметил, – сказал Скотти. – Теперь представьте себе – просто представьте – что я показал Вам, как можно изготовить материал, способный выдержать ту же нагрузку, но при толщине в один дюйм. Заинтересовало бы это Вас?
– Вы шутите? – Скрестив руки на груди, доктор Николс смотрел на Скотта скептически, подозрительно – и с интересом.
– Он никогда не шутит, – сказал Маккой. – Может, будет лучше, если профессор воспользуется Вашим компьютером?
– Пожалуйста. – Доктор Николс указал на компьютер.
Скотт сел в кресло.
– Компьютер.
Компьютер не ответил. Маккой, видевший, как доктор Николс передвигал по столу небольшую коробочку с кнопкой, схватил её и сунул Скотту в руку. Кивком поблагодарив его, Скотт произнёс в коробку:
– Компьютер.
Никакого ответа.
– Просто воспользуйтесь клавиатурой, – сказал доктор Николс, – если Вам так удобнее.
– Клавиатурой, – повторил Скотт. – Ладно.
Он сжал пальцы в кулаки, а затем быстро заколотил по клавишам двумя пальцами.