Путь эльдар: Омнибус
Шрифт:
Ксирил задохнулась, забыв обо всём, когда боль потери вонзилась в неё словно раскалённый нож. Лишь базовый инстинкт самосохранения заставил её метнуть петляющую «кошку» к проносящейся мимо башне, гравитационный якорь зацепился, и падение прекратилось так резко, что Ксирил почти вывернуло плечо. Она быстро соскользнула несколько оставшихся метров. Сестра не стала тратить время, чтобы оглянуться на башню или забрать «кошку». Едва прикоснувшись к земле, она побежала, влекомая камнем и преследуемая собственной виной.
Ксирил бежала, а они гнались. Тернокожие эльдары, воины-машины и серебряные лучи, словно копья падающие с небес. Они гнались за ней среди переплетений побегов и лабиринтов улиц, под угловатыми крышами и покрытыми шипами минаретами,
Шаг за шагом они добрались до портала, через который Ксирил и Вириад словно совсем недавно ступили в странный, ужасный город. Сестра-близнец чувствовала, что умирала, скорбь высасывала из неё волю жить. Конечности двигались автоматически, лишь в предвкушении близости вечного отдыха. Вскарабкаться на башню с одной свободной рукой было трудно, но Ксирил и в голову не пришло убрать опал. Мучительно медленно она добралась до портала и активировала его.
Разорванная, призрачная паутина после Бьель-Танига казалась ледяной пустыней, вырывающаяся из дыр и брешей духовная буря цеплялась за спину Ксирил морозными когтями. Опал, такой жгучий раньше, остыл и выпал из бессильных пальцев. В сознании эльдарки осталось смутное воспоминание, что камень чем-то важен, но думать было слишком тяжело. Чтобы наклониться и подобрать его потребовались бы невероятные усилия, способные оборвать тонкую нить её бытия. Но ничто уже не было важно.
Что-то привлекло внимание Ксирил. Петляющий след тепла или знакомый запах? Она не могла сказать точно, но что-то было знакомое в ледяном ветре. Шатаясь, Ксирил пошла к разорванным краям туннеля паутины. Снаружи её звало нечто.
В верхней Комморре, на вершине цитадели Белого Пламени, архонт Иллитиан раздражённо нахмурился, когда драгоценность на его запястье дважды сверкнула, а затем погасла. На миг отвернувшись от состязания борцов-сслитов, эльдар лениво махнул мрачному, искажённому существу, что таилось среди его в остальном блистательной свиты. Горбун засеменил вперёд и униженно склонился, странно крутя изогнутой спиной.
— Готовь другую связанную пару, Сийин, твои последние меня подвели, — приказал Иллитиан.
От и без того смертельно бледного лица гемонкула быстро отхлынула вся кровь.
— Могу ли я сделать усовершенствования? — заискивающе спросил Сийин. — Я всегда стараюсь услужить вам как можно лучше, мой архонт.
Иллитиан нехорошо на него покосился.
— Сделай, как я сказал, или я скормлю тебя сслитам здесь и сейчас, понятно?
— Как вам угодно, мой архонт, — приторно улыбнулся гемонкул, а затем быстро скрылся.
Иллитиан продолжил смотреть, как многорукие змеи крушат друг друга ради его удовольствия, и уже вовсю размышлял, как превзойти неудачу в замысловатых планах. Важно терпение. Он всегда знал, что вряд ли сможет так легко вернуть ключ к Шаа-дому. Терпение и настойчивость всё равно позволят архонту добыть его, а затем можно будет начать исполнение великого плана.
Энди Чамберс
Беллатонис и Правитель Теней
Вольеры архонта Маликсиана, которого некоторые недоброжелатели называли Маликсианом Безумным, производили жуткое впечатление даже на искушенных горожан Комморры. Парковые зоны с изысканно подстриженными деревьями и мягко-зеленым газоном простирались между обнесенными высокими стенами сооружениями тысяч различных видов. На первый взгляд казалось там стоит множество причудливых соборов, больших домов, куполовидных зданий и возвышающихся над роскошными садами башен, в совокупности образуя целый город, воспроизведенный в миниатюре внутри большей Комморры. При близком рассмотрении обнаруживалось, что каждая башня и купол являются клетками, а их обитатели — пленники исключительной одержимости архонта Маликсиана.
Клетки Вольеров варьировались по форме от простых похожих на пагоды строений с позолоченными прутьями до громадных проволочных сфер, покрытых свинцом стеклянных кубов и конусов из сплетенных костей. Их количество было умопомрачительным, каждое сооружение, по размеру сравнимое со звездоскребом, являлось жилищем для уникальной крылатой формы жизни, похищенной с какого-нибудь далёкого мира. Над всеми ними располагалось гнездо самого Маликсиана, единственный серебряный пик выше небес. На его вершине стояла серебряная сфера в сотню шагов в поперечнике. В ее конструкции было больше пустого пространства, чем металлических компонентов, однако здесь имелись посадочные площадки и неогороженные дорожки для удобства тех, кому приходится шагать на двух ногах. Здесь же архонт Маликсиан держал своих придворных.
Именно ко двору Маликсиана сбежал мастер-гемункул Беллатонис, когда его прогнали из Нижнего Метзуха. Этим днем, вскоре после своего прибытия, Беллатонис с парой слуг-развалин вышел из скромной башни, которую Маликсиан любезно предоставил ему в качестве прибежища. Беллатонис впервые взял с собой своих слуг в парк между клетками, и развалины выглядели взволнованными, нагруженные кривыми жердями и цепями с крюками.
Входя в Вольеры, словно попадал в иной мир, где воздух был наполнен пронзительными песнями, трелями и криками миллиардов различных видов из семейства птичьих. В гигантских клетках бесконечно хлопали и махали крыльями разнообразные создания с миллиона миров, гладкие клювы и похожие на бусинки глаза блестели на свету. Самым большим увлечением архонта Маликсиана являлись летающие хищники во всем своем многообразии, начиная от медлительных аркотевров до жалокрылов, от величественных белых рухков до стремительных теневоронов. Он посвятил свою долгую жизнь созданию коллекции летающих существ со всех уголков галактики, и даже в Комморре его Вольеры заслуживали называться "экзотическими".
Мастер-гемункул нашел то, что искал всего в нескольких сотнях шагов от своего нового жилища. Возле подножия башни с золотыми прутьями, где обитали багровые птеракогти, он приказал своим развалинам снять витиеватую решетчатую крышку люка, расположенную на уровне верхнего слоя почвы. Невыразимая мерзкая вонь исходила из открытой трубы; настолько невыразимая, что Беллатонису пришлось прибегнуть к физическому наказанию, чтобы заставить своих развалин спуститься вниз.
Пока мастер-гемункул ждал их возвращения, то убивал время, наблюдая, как птеракогти резвятся в воздухе, паря в сотне метров над ним на кожистых крыльях. Ящерообразные хищники, казалось, особенно чем-то возбуждены. Они летали по спирали, будто предвещая беду, но уже мгновение спустя перестали и разлетелись в разные стороны. Беллатонис осознал причину их поведения, когда не кто иной, как сам архонт Маликсиан, прогуливаясь, вышел из-за угла клетки с птеракогтями и направился прямиком к нему.
Высокий архонт в радужной мантии из перьев шел размеренной походкой на длинных прямых ногах, что определенно придавало ему вид сильного хищника, подбирающегося к жертве. Группа тяжеловооруженных воинов следовала за архонтом на почтительном расстоянии, непрерывно смотря по сторонам в поиске потенциальных угроз. Беллатонис резко вспомнил об открытом в земле люке позади него. Это служило немым свидетельством того, что новейший гость Маликсиана уже сует свой нос туда, куда не следует.
— Приветствую, Беллатонис. Надеюсь, ты удовлетворительно расположился в своем новом имении? — довольно холодно сказал архонт Маликсиан, подходя ближе.