Путь генерала
Шрифт:
– Ночная кавалерийская атака? Что за чушь? Кони переломают себе ноги.
– Местность ровная. К тому же я не прошу атаковать противника галопом, достаточно будет легкой рыси. Возможно, помощь конницы вообще не понадобится. Но, если неприятель решится на ночную вылазку, неужели наша кавалерия останется в стороне?
Генерал нахмурился. Своих кавалеристов он считал лучшими воинами в мире.
– Хорошо. Четыре сотни всадников будут в постоянной готовности и ударят, если керберийцы выйдут из крепости.
– Замечательно. Несколько дней – и мы заставим неприятеля покинуть прикрепостной лагерь.
– Посмотрим. – Генерал с сомнением покачал головой.
День перешел в вечер, а тот самым естественным
Прячась за приготовленными для этой цели щитами, лучники легиона двинулись на позиции. Пройти им предстояло метров триста – четыреста. До сих пор щиты везли на телегах, нести их предстояло лишь на последнем участке пути. Каждый щит несли четверо. Впрочем, за ним было достаточно места, чтобы укрыться всем. Нелегкая работа, но легионерам не пристало искать легких путей.
Через десять минут лучники вышли на место. Над ночными просторами раздался крик птицы, который послужил условным сигналом. Десятки стрел взвились в воздух и нашли свои цели – вражеских часовых. В крепости поднялась тревога, раздались крики командиров. То же самое творилось в лагере. Керберийцы приняли стрельбу лучников за атаку на крепость. Пехотинцы заполняли стены, сотня лучников легиона продолжала их обстреливать. Кто-то укрывался за щитами, часть стрел вообще летела мимо (все-таки освещение было неважным), но было и много удачных выстрелов, и защитники крепости выбывали из строя. Керберийцы мириться с этим не хотели: их лучники принялись засыпать поле стрелами. Лучникам легиона пришлось затаиться. Через десять минут, когда обстрел поля стих, стрелки легиона опять принялись за работу, сделали два-три залпа и укрылись за щитами, пережидая новый обстрел. Так продолжалось раз десять. Керберийцы загасили факелы, но это помогло лишь отчасти – ночь была ясной, позиция – пристрелянной, а силуэты пехотинцев – хорошо видимыми на фоне неба. Стрелы ударяли в стену, в доспехи часовых, в большие щиты, за которыми они укрывались. Немногие выстрелы были результативными, но ответные действия обороняющихся совсем не приносили результата.
Наконец керберийцам это надоело, и они решились на вылазку. Не слишком интенсивный огонь со стороны поля оставлял надежды на то, что стрелков немного. Распахнулись ворота прикрепостного лагеря, и тяжелая пехота, бряцая щитами, потекла наружу.
– Вождь, враг идет! – Один из охотников-лироков подскочил к Арту.
– Вижу. В бой не вступать. Это дело конницы.
Арт вскочил на коня и направился в сторону бодрствующих кавалеристов. Командир первой тысячи капитан Арантье сам остался сегодня на ночное дежурство. Когда подоспел Арт, кавалеристы уже строились для атаки.
– Капитан, в поле наши лучники, осторожнее, не перепутайте их с врагом.
– Далеко они от крепости?
– Шагов триста. И прошу тебя, поторопись. Если пехота до них доберется…
– Не успеет. Сотни, пики к бою! – Арантье вскочил в седло. Он сам решил возглавить атаку. – Вперед!
Удара кавалерии противник не ожидал. Лучники легиона уже приготовились биться врукопашную, что наверняка закончилось бы для них печально, когда на пехотный строй керберийцев с фланга обрушилась конница. Разгон у атакующих кавалеристов был не слишком велик. Несмотря на это, свалка образовалась грандиозная. Почти по Лермонтову: «…смешались в кучу кони, люди…» Разумеется, залпы тысячи орудий в протяжный вой не слились, не додумались здесь пока до огнестрельного оружия. И хорошо, что не додумались, свалка и без того получилась
Полутысячный отряд был разбит за считаные минуты. Немногие уцелевшие керберийцы отступили к лагерю и успели там укрыться. Будь у Фонтена в готовности больше сил, королевские войска могли бы ворваться за частокол на плечах у отступающего противника, но атаковать без поддержки пехоты ночью укрепления, пусть и временные… Кавалерия могла сама себя загнать в ловушку. Так что все завершилось лишь разгромом отряда, вышедшего за ворота. Это была победа. Небольшая, но значимая. Особенно после того поражения, которое здесь же потерпел гарнизон крепости, когда она еще оставалась частью королевства. Остатки бывшего гарнизона влились в отряд, которым командовал теперь капитан Церьен. Крепость же сменила хозяина. Но радость завоевателей была недолгой. Теперь захватчики сами оказались в осаде.
Ворота прикрепостного лагеря закрылись за немногими уцелевшими пехотинцами керберийского войска.
Арт подождал с полчаса, желая удостовериться, что факелы не зажгут снова.
– Пора. Бонкр, отправь людей к стрелкам. Пусть снимаются и уходят.
Минут через двадцать начали подтягиваться первые лучники – те, что были ближе. Щиты, которые уберегли их от вражеских стрел, они несли с собой. Еще через четверть часа подошел сотник Свилт.
– Как дела, сотник? Потерь нет? – поинтересовался Арт.
– Наши все целы. Только жаль…
– Договаривай.
– Мы так хорошо устроились на позициях, стены пристреляны, до рассвета еще далеко. – В словах Свилта чувствовалась искренняя досада.
– Откуда ты родом? – поинтересовался Арт. Слишком уж сильной была досада сотника.
– Почти из этих мест. Была семья, был дом. – Слова Свилта были полны горечи.
– И что дальше?
– Что дальше? Пришли керберийцы. Когда из амбара стали забирать последнее зерно, отец не выдержал, схватился за топор. Там же его и зарубили. Я бросился следом за отцом. Лет мне тогда было пятнадцать, и ростом не выдался. – Свилт упрямо сжал челюсти, видимо воспоминания были нелегкими. – В общем, очнулся я ночью от скрипа колес. Рядом мать плачет. Кобылка совсем старая была, керберийцы на нее не позарились. Только она и уцелела; как потом узнал, наш дом спалили. Ехали мы полями, дорог избегали. Я порывался отомстить подлым захватчикам, да только не до мести мне тогда было – ходить смог лишь через неделю. А к тому времени мы были уже далеко от родных мест. Пробовал в армию записаться, не взяли. Тогда подался в охотники. А в стрелки попал уже через несколько лет, когда подрос.
Свилт выговорился и замолчал. Похоже, он сам был удивлен такой длинной своей речью и сам от себя такого не ожидал. Зацепило его что-то. Всколыхнулись давние воспоминания, и полилась рекой давняя полузабытая обида. Или не забытая, а лишь спрятавшаяся до поры.
– Вот оно как.
– Дело давнее. – Свилт махнул рукой. – С той поры уже многое минуло. Лет прошло, почитай, полтора десятка, а вот в родных краях оказаться довелось в первый раз.
Видимо, не все раны лечит время. Ну да это личное дело сотника.
– Ты хотел спросить, почему вы так рано снялись с позиций. Объясню. В следующий раз, если керберийцы решатся на вылазку, из крепости выскочит кавалерия. Тогда вы просто не успеете отойти.
– Кавалерия? Это точно?
– Я, конечно, утверждать не возьмусь, но вероятность такого развития событий велика.
– Эр капитан, разреши спросить.
– Спрашивай, – разрешил Александр.
– Почему? – Свилт увидел непонимание и пояснил: – Почему ты стал мне это объяснять? Мог бы просто приказать, и я бы исполнил. Так раньше всегда и бывало.