Путь империи
Шрифт:
Откровенно говоря, Кинси порой бывал не слишком точен. Зато, то ли в силу особого уровня восприимчивости, то ли просто из энтузиазма, он никогда не упускал случая украсить свой экскурс в историю джао рассказом о Нарво и об их участии в борьбе против Экхат. По большому счету, это нельзя было считать искажением фактов, к тому же вызывало у людей самый живой отклик. Старые обиды еще не были забыты. Но кадры, снятые в южном Китае после падения плазменного шара, наводили на размышления. Стокуэлл позаботился, чтобы средства массовой информации время от времени напоминали об этом событии,
Никто не объявлял Оппака крудхом, но в сознании людей он уже не связывался ни со своим коченом, ни с джао вообще. Он был просто «Диктатор-губернатор» и «Сатрап-эгоманьяк», который становился объектом копившейся двадцать лет ненависти. Стокуэлл действовал мастерски.
И все же положение оставалось напряженным. Эйлле все чаще отрывался от работы, ловя себя на тревожных мыслях. Неужели в самое ближайшее время такие же кадры будут транслировать не из Китая, а из других точек Земли? И причиной станут не плазменные шары Экхат, а болиды, направленные джао. Пока люди ведут себя пристойно и благоразумно. Но мятеж у них в крови. И джао, как любые завоеватели, не могут позволить себе мягкости в отношении мятежников.
Нэсс вошла в командный центр, где сидел Эйлле. Несмотря на превосходное владение собственным телом, она не могла скрыть тревоги, и Эйлле это мгновенно заметил.
— Субкомендант Эйлле, — доложила она, — один из отпрысков Плутрака хочет с вами поговорить.
Первые из представителей Плутрака уже прибыли на Землю и нанесли Эйлле короткие визиты. Чаще всего это были рядовые отпрыски, некоторые — даже не из самого Плутрака, а из второстепенных коченов. Обычно они ограничивались выражением признательности и с этим уходили. Однако скоро Плутрак должен был дать о себе знать. Эйлле чувствовал направление потока, особенно в течение последних планетных циклов. Но сейчас перед ним стояли более неотложные задачи, связанные с реконструкцией подводных лодок. Поэтому мысли о родственниках сами собой отошли на задний план.
Эйлле встал и покосился на Яута. Последнее время фрагта был особенно необщителен — как правило, таким образом он скрывал беспокойство и сомнения.
— Пусть передадут послание прямо сюда.
Уши Нэсс нервно зашевелились, вибрисы обвисли. Странно: с ней никогда такого не происходило.
— Я неточно выразилась. Коченау ждет снаружи. На миг Субкомендант потерял дар речи.
— Коченау? — растерянно переспросил он. — Снаружи? Здесь?
— Да, — Нэсс наконец-то приняла нейтральную позу и застыла в ней. — Когда он представился, я хотела впустить его немедленно, но он настоял, чтобы я передала его просьбу.
— Тогда… пусть войдет, — с запинкой произнес Эйлле. Он не мог поверить своим ушам. Меку, коченау Плутрака, спрашивает у него разрешения…
Агилера оглянулся на группу техников, которые стояли рядом, и деликатно прокашлялся.
— С вашего разрешения, Субкомендант, мы удалимся.
— Я… — выдавил Эйлле. — Да… Было бы лучше всего, но…
Он поглядел на диаграммы, которые только что рассматривал. С тех пор, как остатки маленькой флотилии вернулись на Землю после боя с Экхат, Эйлле ломал голову над проблемой
— Я хочу увидеть изменения, о которых мы говорили, — произнес Эйлле, заставив свой голос звучать твердо. — И как можно скорее. Сообщите мне, когда будет готово.
Агилера кивнул. Если присмотреться внимательно, позы людей гораздо более разнообразны, чем кажется на первый взгляд. Сейчас положение плеч Агилеры можно прочитать как «почтение-и-забота».
— Все будет в порядке, сэр? — техник прищурился. — Я не хочу сказать, что все понимаю, но… мы с радостью скажем о вас пару добрых слов, если это поможет делу.
Дверное поле дезактивировалось. Меку? Эйлле ожидал увидеть именно его, но в проеме стоял Дэу кринну ава Плутрак, старый джао, который был избран коченау два поколения назад и до сих пор пользовался огромным уважением. За свою недолгую жизнь Эйлле видел его лишь раз. Тогда бывший коченау в ожидании нового назначения посетил Мэрит Эн. Память о мудрости, которую излучал этот джао, живое сокровище Плутрака, Эйлле хранил до сих пор. Дэу был стар, хотя все еще полон жизни. С возрастом джао становятся сухопарыми, словно их мышцы теряют объем, но это далеко не всегда признак слабости.
— Вэйст, — проговорил он, поднимаясь и исполняя классическую трехчастную позу «приветствие-почтение-и-благо-дарность». — Я не ожидал встретить в этом мире столь прославленного отпрыска.
— Я принял на себя обязанности Меку. Он чувствует, что не в состоянии справиться с этой… — нос Дэу шевельнулся, словно уловил какой-то необычный запах… с этой запутанной ситуацией. Возможно, для тебя все только начинается, но что касается противостояния Плутрака и Нарво, его корни следует искать в делах прошлых поколений.
Дэу покосился в сторону людей, но его глаза оставались непроницаемо черными, как вулканическое стекло.
— Значит, это правда. Ты окружил себя туземцами.
— Да.
Поза Дэу менялась неуловимо. «Вижу-ошибку»… На миг Эйлле вновь стал порывистым неопытным «гладкомордиком» с Мэрит Эн.
Дэу смотрит, как старшие обучают Эйлле Языку тела с помощью урем-фа, древнейшего из способов, когда ничего не объясняется, а сознание вообще остается в стороне. Впрочем, Эйлле и так ничего не соображает. Наставники отказываются объяснять, что от него требуется, и просто награждают его шлепками… пока на каком-то полубессознательном уровне он, наконец, не выдает нужный ответ. Урок усвоен…
Он тряхнул головой, отгоняя воспоминание. Урем-фа — это приобретение жизненного опыта и не ограничивается обучением детенышей. Познание людей — тоже урем-фа. И в этом Эйлле продвинулся дальше любого джао — конечно, за исключением Врота и таких, как он. И… и дальше самого Дэу, хотя это не умаляет мудрости бывшего коченау и не означает, что он недостоин почтения.
Агилера коротко кивнул и вывел людей из помещения.
Когда последний скрылся в дверном проеме, Дэу пристально посмотрел на Эйлле. Разворот его ушей выражал «ожидание».