Путь истины. Дмитрий Донской
Шрифт:
– Благослови мя, честный отче.
Смутился старец и проговорил:
– Инок обычный я без сана священного и не властен даровать благословление!
Муж поднялся с заснеженной стези и представился:
– Иваном звать меня, крестьянин я из села Покровского. Наугад шёл в твою обитель, отче, да Господь уберёг меня от лихих людей и зверей лютых! Схоронил на днях жену свою Марью, а на прошлой седмице детки мои померли. Ноне хочу постричься в схиму…
– Никак мор пришёл на Русь Святую? – побледнел старец Сергий. Страшная догадка его подтвердилась:
– Истинно так, честный отче. Паче нет у меня семьи, – страшусь я вертаться домой и хочу в твоей обители вымолить у Бога прощения грехов своих.
– Отдохнуть тебе надобно, – намаялся, сердечный, – молвил старец с состраданием, и впустил он Ивана в свою келью. Долго они беседовали наедине: Сергий тихим ласковым словом успокаивал израненную душу мирянина, пожелавшего принять монашеский постриг.
Когда Иван, вкусив хлеба насущного, лёг почивать, Сергий вышел из кельи и встретил диакона Онисима, который с тревогой проговорил:
– Брат Сергий, приютил ты мирянина сего, а он мог с собою заразу принесть. Так и погубит он нас всех!
– Немощен он да токмо душою своею, – вздохнул Сергий. – Жаждет исцеления, посему и пришёл к нам. Мы должны помочь ему встать на путь истинный.
Всю ночь Сергий пред божницей молился за души живых и мёртвых… А наутро после церковной службы он кликнул Ивана:
– Идём. Тебе келью ставить будем.
Застучали топоры, – закипела работа.
– Братья с опаской поглядывают на меня, – говорил Иван. – Один ты, отче, не страшишься, коли решил приютить меня в келье своей. Благодарствую.
– Не вини братьев, Иван, – не разумеют они, что не телом болен ты, а душою, – отвечал на его слова Сергий.
«Чудный старец, – думал Иван, – истинно всё, что о нём глаголют. И как не похож он на наших попов! Добрый и кроткий взгляд, в ветхих одеждах ходит, в сырой келье живёт, трудится аки пчела, не превозносится ни перед кем, отзывчив к чужому горю, всегда поможет мудрым словом и благим делом!».
Меж тем, они вдвоём навалились на подрубленное древо, которое затрещало и повалилось наземь…
– Отче, почто не примешь ты игуменства в сей обители? – осведомился Иван, обрубая ветки с древа. – Я жажду исповедаться тебе и причаститься Святых Даров от рук твоих…
– Об одном мечтает душа моя – умереть в обители сей простым чернецом, – грустно улыбнулся Сергий, – яко желание игуменства есть начало и корень властолюбия!
– Обители надобно иметь настоятеля, – заметил тогда Иван, – ты основатель пустыни сей, ты пред Богом в ответе за всю братию!
– Недостоин я столь высокой чести – быть игуменом, – с жаром возразил Сергий. – Прошу тебя, впредь не глаголи сего! А что до иночества твоего, поживи покуда в обители послушником, – лишь в болезни тяжкой второпях постригают в схиму. Ты, небось, и грамоте не обучен?
– Не обучен, твоя правда, отче, – вздохнул Иван. – Почто крестьянину грамота?
– Ничего, одолеешь сию науку, – молвил Сергий. – Днесь займёмся с тобою…
Год спустя.
Однажды пришли братия к Сергию с мольбой:
– Будь наставником душ наших, дабы каждый день мы приходили к тебе с покаянием и открывали пред тобою нашу совесть, а ты бы подавал нам прощение, благословение и молитву. Мы желаем видеть тебя совершающим ежедневно Божественную Литургию и от твоих честных рук причащаться Святых Христовых Тайн. Ей, честный отче, таково наше общее сердечное желание; не откажи нам в сей милости!
Но Сергий упрямо стоял на своём:
– Братия! У меня и помысла никогда не было об игуменстве. Одного желает душа моя – умереть тут простым чернецом. Не принуждайте же меня и вы, братия! Оставьте меня Богу: пусть Он что хочет, то и творит со мною.
– Мы веруем, – не унимались иноки, – что Господь привёл нас сюда. Мы сердечно желали подражать твоему житию и чрез то чаяли достигнуть вечного блаженства. Но коли ты не хочешь заботиться о душах наших, то мы все принуждены будем оставить сие место. Мы уйдём от храма Пресвятыя Троицы, будем блуждать яко овцы без пастыря, а ты дашь за нас ответ нелицеприятному Судии!
– Желаю, – сказал Сергий, – лучше учиться, нежели учить, лучше повиноваться, нежели начальствовать, но страшусь Суда Божия. Но да будет на всё святая воля Господня!
Тогда он, взяв в спутники двух братьев, пешком отправился в Москву к митрополиту. Однако в пути настигла их весть, что владыка Феогност преставился, а епископ Владимирский Алексий пошёл в Царьград к патриарху на поставление и до сих пор не воротился.
Узнав, зачем пришли пустынники, слуги на митрополичьем подворье подсказали им обратиться к епископу Волынскому Афанасию, который жил в Нагорном Борисоглебском монастыре…
Месяц спустя. Возле Переславля-Залесского.
Сергий с братией вошёл в храм и пал архиерею в ноги.
– Кто ты, сын мой? – удивился владыка Волынский.
– Грешный инок Сергий – моё имя…
– Не тот ли Сергий, иже основал пустынь во имя Пресвятой Троицы?
– Так, владыко.
– Благословение Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа на рабе Божьем Сергии всегда, и ныне, и присно, и во веки веков. Христос посреди нас!
– Есть и будет, – ответствовал Сергий, поднимаясь с колен.
– Ведомо мне о подвигах твоих пустынных, Сергий, – молвил владыка Афанасий. – Пойдём, поговорим с тобою в келье моей.
– Четырнадцать лет, владыко, минуло с тех пор, как поселился я в лесной глуши, – рассказывал Сергий. – Искал я уединения и покоя, наипаче желал тишины и безмолвия. Прошло время, и стали приходить ко мне люди. В совете духовном и наставлении я не мог им отказать. Просились они поселиться подле меня. Памятуя слова Писания: «Грядущего ко Мне не изжену вон», – я позволил остаться им. Так, родилась обитель Пресвятой Троицы. Обаче постоянно мы испытываем нужду в иерее, властном совершать Божественные Литургии, исповедовать и причащать, а наипаче в духовном наставнике. Посему мы и пришли к тебе, владыко. Поставь мудрого и опытного игумена нашей обители…