Путь истребителя
Шрифт:
Мои размышления прервал сигнал к выступлению. Глупо конечно вот так днем идти, но полковник почему-то очень торопился. Путь к моему удивлению лежал все
дальше вглубь захваченных территорий.
'Интересно, что на уме у нашего полковника? Организовать партизанский отряд? Вполне возможно, в духе Командира, странный только маршрут движения. Рации
нет, сомневаюсь, что нам дадут еще один шанс по захвату радиостанции', - размышлял я.
Ручки носилок уже казалось, оттянули руки до самой земли, хотя мы
засеянных пшеницей. Желтые стебли которой уже вымахали по пояс.
Откуда-то со стороны показался один из разведчиков с гирляндой фляг на шее. Заметив его, командование объявило десятиминутный привал.
Положив носилки на обочину дороги, я присел рядом с раненым, тяжело переводя дыхание, ожидая своей очереди припасть к живительной влаге. Присевшие
рядом командиры что-то негромко обсуждали. Немного придвинувшись к ним ближе, я прислушался.
– Товарищ полковник, преодолеть двести километров за два дня это не реально, - говорил капитан Вечерний. Рябов промолчал, но согласно кивнул головой.
– Знаю, поэтому первостепенная задача захватить машину. Нам и одного грузовика хватит, всего шестнадцать активных штыков. Раненых я не считаю, -
ответил полковник.
Пока командиры совещались, отодвинувшись, взял протянутую фляжку. После раненого, там оставалось едва на донышке, но мне на пару глотков хватило. Как
только объявили подъем и начато движение, прибежал один из высланных вперед разведчиков. Он засек впереди бронетехнику противника.
– Лично не видел, слышно было рев мотора и лязг гусениц, - ответил он на вопрос полковника, рукавом комбеза вытирая мокрый лоб с грязными разводами.
– Затаиться!
– скомандовал полковник.
Мы отнесли носилки вглубь пшеничного поля метров на двадцать и аккуратно их положили. С дороги теперь не видно.
– Сюда едет?
– поинтересовался полковник, когда на дороге никого не стало.
– Так точно, тут одна дорога, - кивнул боец.
Полковник тоже углубился в поле, и присев достал карту. Устроившиеся рядом командиры его внимательно слушали.
– Судя по карте, движется он к этой станции от шоссе, там сосредоточены реммастреские. Мы ее сбоку оставили, когда повернули на развилке.
– Пропускаем товарищ полковник?
– поинтересовался капитан Рябов.
– Да. Нам техника нужна, а не одиночная броня.
В это время следивший за дорогой боец, крикнул, что показалась башня танка, при этом, по словам наблюдателя, он что-то тащил за собой на тросе. Что
именно не было понятно из-за поднятой пыли.
– Старый знакомый, товарищ полковник.
– Тэ-двадцать шесть?
– Так точно.
– Еще что-нибудь видно?
– Никак нет, пыль все скрывает.
– Отходим вглубь поля, - скомандовал полковник, как только бронетехника
Естественно уходя в поле, мы оставили следы, примяв стебли. Теперь в пшенице были видны проложенные тропинки, но деваться просто было не куда.
Когда танк со своим грузом проползал мимо, выяснилось, что он тащил, это-то и решило дело. Полковник скомандовал на захват. Крепко сжимавшее оружие
бойцы, как один вскочили, и рванули к танку и поврежденной машине-пеленгатору. Выяснилось, что это именно ее он тащил на буксире. Судя по голым обводам
задних колес, у пеленгатора были проблемы с мостом, видимо, заклинен, раз покрышки успело содрать за время пути. Рваные осколочные пробоины в бортах, ясно
давали понять, что близкий разрыв ее все-таки достал.
Один из танкистов стоял на кроме, держась за поручень на башне и внимательно наблюдал за пеленгатором, поэтому, когда раздались выстрелы его срезало
первым. Один из бойцов вскочил на ходу на танк, и дал внутрь пару коротких выстрелов.
– Старшина! Танкист!
– услышал я крик Рябова.
Пока бойцы осматривали продолжавший двигаться танк, и пеленгатор, я сломя голову побежал за движущейся техникой. Танк уже понемногу сползал никем не
управляемый с дороги, подминая поросль пшеницы с краю.
Вскочив на броню, и через башенный люк, вниз головой, как учили, да и как уже сам привык, скользнул внутрь танка. Времени разобраться с управлением мне
хватило на двадцать метров, что проехал танк. Отодвинув тело убитого механика в сторону, я повернул рычаг и заглушил двигатель, после чего осмотрев приборы,
развернувшись, вылез наружу.
– Что с техникой?
– поинтересовался подошедший полковник.
– Топливо полные баки, масло в норме. Температура тоже. Боекомплект почти полный, похоже, пострелять успели, но ствол вычищен. Рабочая машинка, можно
пользоваться, - ответил я, вытирая испачканные кровью руки о штанины.
– Разобраться с управлением сможешь?
– Думаю да, - кивнул я, задумчиво посмотрев на угловатый, немного неказистый танк.
– Хорошо, будешь водителем на нем. Сейчас экипаж подберем. Отцепляй ты эту дуру, бросаем тут, все равно скоро обнаружат, - махнул кому-то рукой,
полковник.
Почесав нос, я окликнул пару бойцов, нужно было вытащить тела из танка. Этим мы закончили быстро, я все равно был весь испачкан кровью, ее натекло
довольно порядочно, и дышать внутри было немного тяжело. Меня начинало мутить.
Подав последнего, которого бойцы сообща выдернули из танка, я подхватил запасной комбинезон, лежавший в одном из небольших ящиков, и вылез наружу.
Повесив найденный комбез на дуло пушки, быстро скинул форму и, прихватив ее, снова полез в танк. Нужно было протереть там все от крови. На это у меня ушло