Путь истребителя

Поселягин Владимир Геннадьевич

мы работали четверо на четверо. Меня немного смущало то, что эти в бега не подались, но потом сообразил причину. Новая неизвестная для противника техника.

Более чем уверен, что сейчас идет сеанс связи между охотниками и их базой. Думаю, драться они будут до последнего, передавая все, что видели о наших машинах

своим.

Новый метод сразу показал результаты, первым же заходом я сбил ведомого второй пары, именно он попал мне на прицел.

Далее все напоминало скорее избиение ягнят. Уйти на свое территорию

мы им не давали, ставя огненный завес, остался один «мессер», когда подоспели еще три

пары «лавочкиных».

В баках у нас остались одни пары керосина, поэтому мы направились на базу. Посадка прошла хоть и аварийно, у меня и у ведомого Микояна «умерли» движки на

посадке, кончилось горючее, но благополучно. Движок заглох прямо над полосой.

Подкатив по инерции к капонирам, я открыл фонарь, и вытер мокрое лицо. Тело ломило от перегрузок, все-таки противоперегрузочные комбинезоны спасали не особо,

их еще дорабатывать и дорабатывать.

– Товарищ подполковник? – с надеждой посмотрел на меня Верник, когда я откинул фонарь. Ведь это не только моя победа, но и его тоже.

– Двух свалил, – показал я пальцами.

– Ура!!!

Как только поставили лестницу, кряхтя как столетний дед, я вылез из кабины. Немного постояв, снял шлем и отдал его механику, начав делать лёгкую разминку,

разгоняя кровь. В отличие от меня Степку пришлось вытаскивать, сил вылезти у него не было, все-таки первый бой, выложился полностью. Остальные тоже выбрались

самостоятельно.

Подошедший особист, пару секунд постоял рядом, рассматривая наши пропыленные истребители, и покачавшись с носка на пятку сказал:

– Нужно написать рапорт о вылете и составить отчет с рекомендациями. Их ждут на заводе.

– Сейчас подойдем, - кивнул я, разгибаясь.

Подковылявший ближе ведомый криво усмехнувшись, пробормотал:

– А над болотом мы так и не пролетели. Забыли.

– Ты как себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил я.

– Мутит, и тяжесть во всем теле.

– Давай-ка в санчасть. Пусть тебя осмотрят.

– Хорошо.

Проводив взглядом, как пара бойцов усадила Степку в грузовичок и отъезжает в санчасть соседнего полка, я повернулся к остальным.

– С вами я так понимаю все в порядке?

Оба кивнули.

– Хорошо, тогда писать рапорты и отчеты. Пошли к особисту.

Когда мы рассаживались в землянке у особиста, выяснилось, что у всех троих болит спина. Похоже, потянули. Проблема по моему мнению была не в

противоперегрузочных костюмах, а в строении спинки сиденья, нас при перегрузках буквально вдавливало в нее.

На полный отчет нам потребовалось почти два часа, после чего мы стали писать рекомендации, выявляя плохую и хорошую сторону истребителя.

Особист все внимательно читал и подшивал в несколько папок. Его заинтересовал мой рапорт по лучшему применению этих машин:

–

Значит вы считаете что «Ла» в данной войне преждевременен?

– Да, его можно использовать как высотный истребитель, для уничтожения разведчиков противника, что великолепно показал майор Кожедуб. Как разведчик,

штурмовик на крайний случай, но не истребитель, те же Ла-7М ему сто очков вперёд дадут. Мое мнение, кроме данных прототипов выпуск истребителей временно

прекратить, продолжив выпускать бомбардировщики. Насколько я знаю, они показали великолепные результаты при налете на Варшавский железнодорожный узел.

– Хорошо, мы примем это к сведенью. Это все?

– Нет. Еще добавлю что вести бой на средних и особо малых высотах, опасно, прежде всего самому летчику чем противнику. Столкновение с землей ничто по

сравнению с сильными перегрузками. Возможна кратковременная потеря сознания, что может привезти к потере управление и гибели, как самолета, так и летчика.

– Вы я смотрю, подали рапорт на перевод в обычную боевую часть?

– Да, все возможности этих аппаратов я изучил, и имею полное представление, которые, кстати, указанные в моих рапортах и отчетах. Так что летать на них нам

просто не вижу смысла. Это еще достаточно сырые недоработанные машины.

– Вы рекомендовали в одном из своих рапортов раскидать «Лавочкины» попарно на бетонных аэродромах и использовать их как перехватчики для высотных целей.

– Это единственное на данный момент лучшее им применение. При даже запоздавшем вызове, они догонят и уничтожат высотника. Идеальный вариант для них. Хотя в

принципе применять их на средних высотах тоже можно, но уже при подготовленных летчиках.

– Хорошо. Если это все, то вы можете быть свободны. Мне еще нужно навестить лейтенанта Раевского в санчасти, взять рапорт и отчеты у него.

Время было ближе к обеду, поэтому присев на сколоченную из крашеных досок лавку, стали обсуждать прошедший бой.

– А ловко вы тех двух немцев срезали, товарищ подполковник, - произнес Соловьёв.

– Если бы я на «семёрке» был, или на крайняк на «пятерке», ни один бы не ушел. Скорости видели какие были? Даже щитки не помогали. Скорость сбрасываешь, так

самолет неуклюжим становится. Два раза чуть им на прицел не попал, хорошо, что у нас скорости на вертикалях разные, уходил.

В это время к нам подошли ещё шесть летчиков, это они пришли к нам на смену, погнавшись за оставшимся немчиком.

– Закончили с писаниной? – поинтересовался я у них. Того «мессера» они кстати упустили. Ушел на бреющем, вихляя туда-сюда. Казус, но это так

– Так точно, товарищ подполковник, - хором ответили они.

Тут подтянулись остальные лётчики, включая Кожедуба. Наломав из веток щепок, мы стали строить схему прошедшего боя, выявляя слабые и сильные стороны в бою.