Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы»
Шрифт:
– П…. п….
– И я того же мнения, – быстро согласился Кирилл.
– Провокатор, – собравшись с духом, поправил его брат, но, впрочем, уже не был услышан: тем временем они прошли разъезженный, засеянный соломой попятный двор.
Протолкались среди обычной его суеты, среди обозных подвод и заляпанных санитарных фургонов. Подошли к осевшему амбару, из распахнутых ворот которого виднелся почти заложенный подопревшим сеном аэроплан.
– Ба, так это же родной брат того пернатого вредителя, что вам тут житья не даёт! – непонятно чему обрадовался лейтенант Императорского
– М… младший, – скептически скривился лейтенант флота военно-морского.
– Да нет, как раз таки, – ничуть не унывая, схватился Кирилл за покосившееся полотно дощатых ворот. – Старший.
И добавил, кряхтя от усилия:
– Ста-арший. – Ворота, вторя авиатору, натужно заскрипели, поддаваясь: – …И преизрядно.
Переговоры «наверху»
Петроград. Кабинет министра иностранных дел С. Д. Сазонова
В кабинет министра иностранных дел Алексей Иванович, статский советник, вошёл без доклада, не задерживаясь в приёмной, только поздоровавшись по-французски с вторым секретарем посольства Мориса Палеолога, который ожидал очереди, коротая время за светским разговором с помощником министра.
В кабинете, аккуратно сидя на краешке кресла, уже достаточно долго – судя по выражению лица Сазонова, – пребывал румынский посланник.
Министр обменялся взглядами с руководителем политической разведки и поднялся из-за стола, сообщив румыну, что аудиенция закончена.
– Срочные новости? – спросил Сазонов, когда посланник, произнеся всё, что положено по дипломатическому ритуалу и получив заверение как в скорейшем информировании государя, так и скорой новой аудиенции, удалился.
– Да, и не предназначенные для посторонних.
– Впрочем, что это я? – усмехнулся Сергей Дмитриевич. – Если вы вот так удостаиваете меня своим визитом, значит, новости того стоят и конфиденциальность предполагается. Откуда на этот раз?
– Из Лондона. Заседание Кабинета министров от 9 ноября. Присутствовали не все, но ключевые фигуры были: Ллойд Джордж, Грей, Черчилль, ну и, конечно, проведено под председательством Асквита. Докладчиком по первому вопросу был Герберт Самюэль и, как вы понимаете, где он, там и еврейский вопрос.
– А второй вопрос – я так понимаю, вы из-за него поторопились?
– Да, расчленение Османской империи, плюс, конечно, судьба проливов.
– Вот как? В передовице «Таймс» об этом ни слова… – Министр чуть отодвинул лист-четвертушку, на который были аккуратно наклеены телеграфные ленточки, распечатка передовицы газеты, присланная срочно из Лондона. – И наше посольство не в курсе.
– Эта часть обсуждения была закрытой и никак не афишируется.
Сазонов только головой покачал:
– Только не говорите, что вы на прямой связи с Асквитом, Алексей Иванович.
Теперь позволил себе улыбнуться и статский советник.
– Ну, зачем же? Есть стенографы, протоколисты, хронисты, архивариусы, ремингтонистки… Кстати, за дословность я не ручаюсь, но в передаче общего смысла уверен.
– Так что там касается нас? – остановил его Сазонов, по старому доброму обычаю
– В известной мере нас касается и первый вопрос. Они собираются создать в Палестине еврейское государство, открыть туда переселение – и тем самым снять остроту проблемы.
– Что, наших… э-э… подданных тоже будут пускать? – с некоторой долей интереса спросил Сергей Дмитриевич, хотя вопросами внутренней политики опекался мало.
– Полагаю, что да, – подтвердил Иванов. – И это, представляется, выход, то есть разумная перспектива для всех этих, зараженных социализмом.
И сразу же перешёл к главной теме, справедливо полагая, что умнику Сазонову не надо подробно разъяснять, каким образом перспектива обустроить свою новую страну для своего народа пересилит социалистические иллюзии всемирного равенства, братства и чего там ещё навыдумывали их идеологи и «вожди» хоть во фраках, хоть в лапсердаках.
– Ваш коллега, сэр Эдвард Грей, изволил задать тон дискуссии о проливах, – начал Алексей Иванович, время от времени заглядывая в свой блокнот, исчёрканный одному ему понятными иероглифами. – Не думаю, чтобы он так уж разделял позицию нашей военной пропаганды, но в целом высказался в правильном направлении. Пусть без конкретики. «Абсурдно, что такая громадная… нет, он употребил слово «gigantic», гигантская, – империя, как Россия, обречена располагать гаванями, которые льды загораживают большую часть года, или же такими, как Черноморские, которые сразу же перекрываются при любом военном конфликте».
Сазонов поднял взгляд к лепному потолку и сказал с лёгкой, но вполне понятной насмешкой:
– Да, справедливость под британским протекторатом – это его конёк. А что Ллойд Джордж? Вспомнил обещание атаковать Дарданеллы и тем самым отвлечь турок с Кавказского фронта – в отплату за нашу помощь французам отстоять Париж?
– Политик – он и есть политик. Соображения выгоды для Короны – прежде всего. Басурман они собираются порвать на куски и, похоже, преуспевают. Но понимают, что без России удачный – не говоря уж вообще об осуществимости сего, – раздел Османской империи невозможен; так, значит, надо отдать России вожделенную часть – и тогда Петроград безо всяких примет любой вариант английского и французского расположения хоть в Африке, хоть в Азии. Тем паче, если возле наших границ будут какие-то… скажем, сравнительно нейтральные страны.
– Да, государю будет интересно познакомиться с позицией союзников… – подтвердил Сазонов. – Понимание ценой русской крови – это, в общем-то, ожидаемо.
– Это не всё, что произошло на Даунинг-стрит, – напомнил статский советник.
– Оппозиция? – поднял брови министр.
– Увы… И весьма серьёзная. Черчилль прямо заявил, что если Россия поднимет свои флаги над Босфором и Дарданеллами, то всякая свобода действий и в Северной Африке, и на Ближнем Востоке для нас – то есть для Британии – закончится. Это, мол, не полуживая Турция, на которую цыкнули – и получили бы всё, что надо, не вмешайся Вильгельм вкупе со своим венским рамоликом, а великан, с которым придётся считаться, и чем дальше, тем больше.