Путь к цели
Шрифт:
– Приветствую вас, госпожа Антана. – Карлос слегка улыбнулся, испытующе глядя в лицо девушки.
– И я вас приветствую, – недоумевающе ответила Антана и предложила: – Пройдем в дом? Но отца нет, он в отъезде по делам. У вас какое-то дело к нему?
– Нет. У меня дело к тебе. Мы можем поговорить и тут. Я слышал, у твоего отца проблемы? Насколько я вижу, дела у вас совсем плохи… – Карлос обвел рукой двор, на котором не было ни одного человека. – Слуги разбежались, да?
– И что за предложение? – нахмурилась девушка.
– Твой отец никогда не вернется, – без обиняков начал советник, – я слышал, что он погиб в славийской тюрьме. Ты красивая девушка, зачем тебе пропадать в этом пустом доме? Так вот, мое
Удар! Советник не успел договорить. Антана пылала яростью – ее реакция была совершенно непроизвольной. На щеке Карлоса алело красное пятно – отпечаток маленькой ладони.
– Уходите сейчас же! Негодяй! Пошел вон отсюда!
– Наглая девка, – усмехнулся Карлос. – Хочешь по-плохому? Думаешь, ты одна такая на белом свете? Ты сильно пожалеешь. Еще никто не осмеливался напасть на меня без того, чтобы потом горько пожалеть.
Антана потом не раз вспоминала эти слова. Она знала теперь наверняка: источник всех ее бед – этот коротышка с нелепыми ушами-лопухами.
Идти за помощью ей было некуда. Все, кто раньше называл себя другом ее отца, еще много недель назад показали свое истинное отношение – они или холодно принимали девушку, говоря, что ничем не могут ей помочь, или вообще приказывали слуге сказать, что их нет дома. Работать? А кем она могла работать – если только в трактире, правда что… гувернанткой ее тоже бы не взяли.
Она просто кожей чувствовала, как вокруг нее возник пузырь вакуума – как вокруг прокаженной или заболевшей чумой. Антана не была дурой, совсем нет, но отец оградил ее от мира настолько, насколько мог. Она судила о происходящем только по книгам да рассказам отца. Подружек у нее не было, все, что составляло ее жизнь, – огромная библиотека, которую купец составил за долгие годы. Она читала, мечтала и думала, думала…
Действительность оказалась гораздо прозаичнее и ужаснее. Никто не явился в последний момент, чтобы спасти девушку от подонка, запершего ее в плавучем борделе. Не вернулся в последнюю минуту отец, как в добрых книгах, и не разогнал все беды мановением руки. Она в общем-то в глубине души знала, что тот, скорее всего, погиб, но так и не хотела в это поверить. Те сутки, что Антана провела в борделе, были адом. Сутки боли, унижений, страданий и полного отсутствия надежды. Она мечтала умереть, но и этого сделать не могла. Последнее, что запомнила, – обнаженный Юкар, стоящий перед ней с кнутом, и боль во всем теле, раздирающая, шипучая, такая, что из глаз непроизвольно лились слезы и темнел рассудок.
Юкар требовал, чтобы она была совершенно покорна и выполняла все, что он требует, все прихоти, самые ужасные и грязные. Он бил ее за малейшее неповиновение, за дерзкие взгляды, за нежелание удовлетворять его всеми доступными методами. Он мог изнасиловать ее множество раз, но хотел, чтобы она сама упрашивала его о насилии как о милости, и вдалбливал ей это в голову в прямом и переносном смысле. Юкар называл это «обламывать необъезженную кобылицу».
За эти сутки она узнала о жизни больше, чем за все свои девятнадцать лет. И эта жизненная правда ее потрясла. От прежней Антаны мало что осталось, кроме яркой, потрясающей красоты да памяти о том, какой она была раньше – наивной и неиспорченной. Она все-таки не сломалась. Может, не успела, а может, природное упрямство не давало ей покориться насильнику. Он мог ее насиловать и избивать, но не смог добиться того, чтобы она пресмыкалась перед ним, превратилась в животное, которое ползает перед хозяином и ласково повизгивает, исполняя его прихоти. Это-то и бесило Юкара, который начал пороть ее так, что чуть не покалечил навсегда – некоторые удары кнута рассекли ее кожу до мяса и неминуемо оставили бы шрамы, если бы не Андрей. Сейчас ее кожа была чистой, как у младенца.
Антана повернула голову в сторону и вздрогнула – рядом, всего в полуметре от нее, лежал незнакомец. Он разметался во сне, одеяло сползло с широкой груди, обнажив выпуклые, сильные мышцы. Его руки, перевитые синими венами, создавали ощущение силы и опасности, такие руки могли ломать подковы, держать меч и гладить возлюбленную – в зависимости от того, что в этот момент хочет их хозяин. Мужчина был красив, но не слащавой красотой Юкара, а мужественной, зрелой красотой воина.
Некоторое время Антана тупо смотрела на «соседа», потом до нее стало доходить – чужая постель, мужчина… Она опустила руку под одеяло и коснулась своего обнаженного тела. Голая! Совсем! Раньше ее залила бы краска стыда, а теперь, после тех испытаний, что прошла в борделе, девушка подумала: «Бежать! Окно открыто! Пока не видит! Я с ним что?.. О нет!» Она аккуратно ощупала себя и заглянула под одеяло, приподняв его, – следов того, что она занималась сексом, не было. И следов истязаний тоже не было. Ни синяков, ни рубцов, ни боли…
Как так могло быть? Повернула голову вправо – на табурете ее сарафан. Откуда? Она была в нем, когда Юкар увез ее. Как он оказался тут, когда сарафан стащили с нее в борделе, заставив ходить весь день голой? От нахлынувших воспоминаний из глаз девушки потекли слезы, и она закусила губу, чтобы унять душевную боль.
Антана тихонько встала с кровати и, взяв сарафан, быстро натянула на себя. Оглядываясь на спящего мужчину, подкралась к двери, приоткрыла ее, с ужасом ожидая скрипа, выглянула наружу и вышла, стараясь не шлепать по полу босыми ногами.
Из гостиной раздался шорох, и в коридор вышел худощавый парнишка чуть помладше ее или одного с ней возраста, к лицу которого будто приклеилась ироничная улыбка искушенного жизнью студента.
– О! Кто же это у нас такой красивый бродит по дому? Дай-ка я догадаюсь… Антана, да? Все-таки наш постоялец умудрился тебя найти. И не зря! Краса-а-авица! И где это таких красоток берут? Выйдешь за меня замуж? Я вон какой красавец – просто картинка! Умею заварить чай. И даже пожарить яичницу. Завидный муж, да? А то мама меня задолбала – говорит, мне надо остепеняться, а то ничего путного из меня не выйдет. Чего ты так на меня таращишься? А! Моя красота тебя поразила? Придется отпаивать тебя чаем. Пошли за стол, завтракать будем.
Антана смотрела на мальчишку и не знала, что сказать. Перемещение из ада в обычный городской дом с улыбчивым мальчишкой было настолько резким, что мозг отказывался воспринимать действительность такой, какова она есть. Девушке казалось, что перед ней стоит не мальчишка, а такой же замаскированный подлец, злодей, монстр, как Юкар, поначалу показавшийся ей милым и славным. Вот сейчас и этот мальчишка улыбается, а через секунду станет злобной тварью с кнутом в руках и начнет ее истязать. Это было что-то вроде посттравматического психоза, наверное, так бы диагностировали это состояние врачи.
Вот только Зоран об этом не знал – он шагнул к Антане и был очень удивлен, когда у него из глаз вдруг вырвался фонтан искр, а земля поплыла под ногами. Антана схватила брусок, запирающий входную дверь, и врезала ему по макушке со всей силой гнева обманутой и униженной девушки. Благо еще, что, как у завзятого интеллектуала, голова у Зорана была самым сильным местом, и проломить череп студиозуса она не смогла.
– А-а-а-а-а-а!
Вопль, исторгнутый Зораном, поднял всех – из своей спальни выскочила Анра, в одной ночной сорочке, почти не прикрывающей ее прелести. Выскочил и Андрей, сопровождаемый подпрыгивающей и фырчащей Шанти. Она ужасно радовалась переполоху и, выскочив вперед, нарочно начала наскакивать на девушку, скаля зубы и изображая атаку – чтобы совсем уже было весело.